Погружение
Шрифт:
— Покажите-ка мне эту бумажку еще раз, — сказала я.
Доктор Мэрривезер улыбнулась и показала мне свои записи. Только мое имя. И дата рождения.
— Давай поговорим о предательстве, — сказала доктор.
— Лучше не надо, — ответила я.
— Брук, беседа поможет.
— Что здесь скажешь? Я ужасный друг.
— Так как ты собираешься все исправить? — спросила доктор Мэрривезер.
— Серьезно? Я думала, вы мне скажете, — ответила я, чувствуя, как в груди поднимается раздражение. Я скрестила руки на груди.
— Это защитный жест,
Я со злостью опустила руки.
— Я не могу подсказать тебе, как все исправить. Ты должна сама в этом разобраться. Но я могу сказать, что в твоих снах тебя преследует не злобный призрак. Ты наказываешь себя за прошлое. Ты не можешь двигаться дальше. Как думаешь, может, ты должна что-то сделать, чтобы у тебя получилось отпустить это?
Да. Я должна кое-что сделать. Раньше у меня было предназначение, но теперь я думала, что не смогу этого сделать.
— Брук, ты должна мне открыться. Эти парни как-то связаны с твоей умершей подругой?
Я сглотнула.
— А?
— Ну, ты упомянула их в одном ряду. Ты рассказала мне об измене, изнасиловании твоей подруги и этих парнях. Они связаны?
— Эмм...
Доктор Мэрривезер на мгновение задумалась.
— Ее изнасиловал кто-то из этих парней?
Мои глаза расширились. Она психоаналитик или следователь, или и то и другое вместе?
— Понятно, — прошептала доктор. Она что-то записала в своем блокноте.
— Что вы пишете? — тут же спросила я.
Она проигнорировала меня.
— Брук, ясно, что ты считаешь, что в долгу перед подругой. Что ты планируешь делать?
Что я планирую делать? У меня нет плана. У меня ничего нет.
— Брук?
— Я ничего не планирую. Просто я ежедневно хожу в школу с этим уродом и мне сложно двигаться дальше из-за смерти моей подруги, когда я вынуждена видеть его лицо.
— Я могу это понять, — произнесла доктор Мэрривезер.
— Никто не знает, что он насильник. Ну, никто из тех, кто что-то значит, — сказала я.
— Что ты имеешь в виду?
— Полицию. Людей, которые могут посадить его. Никто не знает, потому что девушки ничего не говорят, — сказала я.
— Были еще жертвы? — спросила она. — Откуда ты знаешь?
Я вздохнула.
— Я немного покопалась.
— То, что ты делаешь, опасно?
Я покачала головой.
— Только незаконно.
— Ну, я не твой моральный компас, но, возможно, прямо сейчас противозаконные поступки не особо полезны для тебя. Как это может помочь тебе преодолеть свое горе? — спросила доктор.
Я на мгновение задумалась. Я знала, что могу доверять ей. Она принесла присягу или что-то типа того. Пока я не начну угрожать убить кого-то, она не имеет права ничего никому рассказывать. По крайней мере, я так думала. Я не знала всех деталей конфиденциальности отношений доктор — пациент. Но я знала, что могу доверять ей. Мама с папой ничего не знали о вещах, в которых я призналась доктору Мэрривезер несколько лет назад, когда я начала терапию из-за своей клаустрофобии.
Я вздохнула и медленно начала говорить. Нарочито медленно. Доктор Мэрривезер знала, что это означает. Она поудобнее устроилась в своем большом кресле.
— Итак, ладно, это было типа лучшее и одновременно худшее время, — начала я.
— Будет лучше, если ты не будешь использовать слово типа, — сказала доктор Мэрривезер.
Я вздохнула.
— Я спала с парнем Бэт за ее спиной.
— Я не вижу, в чем здесь лучшее время.
— Ну, секс был потрясающий, но измена и ложь непростительны, — ответила я.
Я выложила доктор Мэрривезер всю историю, вплоть до обнаружения «Воображаемой Блядской Лиги» и парней, которые, как я подозревала, были насильниками. Я даже призналась доктору в своем старом плане пожертвовать собой, но не получила той шоковой реакции, которую ожидала. Вместо этого я получила множество вопросов о моем эмоциональном состоянии и моей борьбе с чувством вины и прощении. Я вежливо выслушала психотрёп о том, что восемнадцатилетняя девушка будет винить себя во всем, и ей будет сложно простить саму себя. Я, в любом случае, хотела не гребаного самопрощения. Мне нужно было прощение Бэт, а ее больше не было здесь, чтобы дать мне его. Прием закончился объятием. Я всегда думала, что это непрофессионально, даже когда только начала терапию в одиннадцать лет, но я привыкла рассматривать доктора Мэрривезер, скорее как мудрую, немного самовлюбленную старую бабушку, а не психоаналитика. По крайней мере, я могу целый час вываливать на кого-то свои проблемы, причем меня не перебивают и я потом не чувствую себя виноватой. Я записалась на следующий прием на будущую неделю.
***
К Рождеству мы с Райаном официально встречались, но еще раньше я призналась, что ходила на свидание с Кэлом и была на его вечеринке.
— Клянусь, он мне не нравится! — причитала я.
— Я знал о вечеринке, Брук, — сказал Райан. — Даже изгои вроде меня узнают о вечеринках, — он посмотрел на меня с любопытством. — Я не злюсь, но почему ты пошла?
— Мои подруги настаивали, а я не хотела, чтобы они шли одни. Пьяные девушки — легкая цель, — ответила я.
Это была не совсем правда. Мэлани и Тэйлор не были моими подругами, но, тем не менее, я пошла на вечеринку, чтобы защитить их. Так что, отчасти, это правда.
Райан кивнул.
— А свидание?
— Он не оставлял меня в покое. Знаю, ты говорил, что от него одни неприятности. Я просто думала, что если схожу и продемонстрирую ему, какая я отстойная, он перестанет доставать меня со свиданием, — сказала я.
— Ты далеко не отстойная, Брук, — ответила Райан.
Я пожала плечами.