Погубленная добродетелью
Шрифт:
Оставалось лишь представить, что бы он сказал, если бы узнал, что все вылазки в различные места не имели смысла, поскольку я рисовала лишь его. Иногда я брала на себя смелость и изображала Сантино в одежде прошлых веков, давая волю творческому потенциалу. Сегодня я выбрала для телохранителя ковбойские сапоги и шляпу.
Взгляд Сантино остановился на мне, и, как обычно, резкий блеск в его глазах вызвал у меня дрожь во всем теле. По спине пробежались мурашки. Никто другой не заставлял меня испытывать подобное. Уж точно не мальчишки-ровесники, которые ведут себя по-ребячески.
Все
Но я не глупа. Я знала, что нелепо влюбляться в Сантино по многим причинам, главной из которых являлось то, что между нами десять лет разницы. Но я иногда мечтала о том, что будет, когда я стану старше.
Снова сосредотачиваюсь на рисунке, заштриховывая парней-ковбоев. Погруженная в свои мысли, я слишком поздно поняла, как на меня упала тень. Вскинув голову, увидела, что Сантино пристально смотрит на меня и рисунок.
– Тебе не следовало малевать меня, – прорычал он, вырывая бумагу из блокнота.
– У тебя ярко выраженная челюсть. Она привлекает внимание, – оправдывалась я.
Было ясно, что Сантино считал, что я сошла с ума.
– И какого черта ты выставила меня ковбоем?
Я пожала плечами:
– Мне надоело изображать тебя в джинсах, рубашке и кожаной куртке все время.
Сантино покачал головой, что-то пробормотав себе под нос, и разорвал рисунок на части.
– Эй! – закричала я, вскакивая и пытаясь выхватить у него из рук клочки бумаги.
Бесполезно. Сантино попросту загородил меня и спокойно скомкал обрывки в крошечный шарик.
– Не рисуй меня, Анна. Я очень сильно разозлюсь, если мне придется отчитываться перед доном, потому что он нашел провокативные рисунки в твоей комнате.
– И чем это отличается от твоего обычного настроения? – надменно спросила я. – Ты практически Сердитый кот [1] в обличье мафиози.
Сантино смерил меня взглядом, но я привыкла к упрямому выражению лица и храбро смотрела в ответ.
1
Отсылка к кошке, ставшей интернет-мемом, звездой Сети и главным персонажем книги зарисовок «Grumpy Cat. Сердитая книга от самой сердитой кошки в мире».
– Сейчас мы вернемся домой, и ты отдашь мне все похожие рисунки, поняла?
– Поняла.
Мы действительно возвратились в особняк, и Сантино сразу же последовал в мою комнату. И с грозным видом наблюдал, как я открываю верхний ящик стола, в котором хранила большинство рисунков Сантино. Затем вручила ему около двух дюжин произведений.
Он просматривал их, время от времени качая головой, а при взгляде на один даже вскинул брови. Я предположила, что это рисунок, на котором он изображен в халате Людовика Четырнадцатого.
Сантино поднял на меня глаза и прищурился.
–
Я сделала невинное лицо.
Он указал на набросок на самом верху стопки.
– Он не так хорошо и подробно прорисован, как тот, что я видел сегодня. А значит, с тех пор ты улучшила навыки, а поскольку ты маленькая отличница, будешь хранить лучшие работы отдельно, чтобы любоваться ими.
Я покраснела и на секунду метнула взгляд в сторону прикроватной тумбочки. Сантино враскоряку подошел к ней и попытался открыть ящик, но тот оказался заперт. Мне не хотелось, чтобы Леонас получил материалы для шантажа. Сантино пошарил под кроватью, а затем ухмыльнулся.
У меня отвисла челюсть, когда он вытащил ключик, который я скотчем приклеила к каркасу кровати, и открыл ящик.
– Тут личное, – прошипела я, но он уже схватил стопку из пятнадцати листков.
На верхнем рисунке Сантино держался за руки со взрослой версией меня. Я воспользовалась мобильным приложением, чтобы состарить себя, а затем нарисовала рядом с Сантино.
Я очень надеялась, что он не узнает меня. Однако пристальный взгляд, которым он одарил меня, разрушил надежду.
– Что тут?
Я сглотнула и пожала плечами.
– Я знаю, что это якобы ты, Анна. Тебя трудно не узнать, не говоря уже о костюме «Шанель», который никто младше семидесяти не стал бы носить.
– Носить «Шанель» всегда в моде, независимо от возраста, – возмутилась я.
– Ты больше никогда меня не нарисуешь, поняла? Последнее предупреждение. – Он вышел, не дожидаясь ответа.
Мои щеки горели от смущения, и я была на грани того, чтобы разрыдаться, когда кое-что поняла: «Сантино уделил достаточно внимания моим рисункам, чтобы заметить разницу в улучшении навыка рисования за последние несколько месяцев».
Ухмылка расплылась по моему лицу.
– Анна? – позвала мама, просунув голову в приоткрытую дверь, которую Сантино не захлопнул до конца. – Можем мы поговорить?
Я уловила напряженную улыбку мамы. У нее были такие же полные губы, как и у меня, но теперь они сложились в жесткую линию. Неужели Сантино донес на меня? Я даже и не думала об этом.
– Что-то случилось?
– О нет, солнышко, – проворковала мама. Она вошла в комнату и опустилась на мягкую банкетку у окна.
Я устроилась рядом, гадая, в чем дело.
– Поскольку твой тринадцатый день рождения совсем скоро, мы с отцом подумали, что пора побеседовать с тобой о будущем.
Ничего неожиданного. Все хотели узнать, кому обещана дочка дона.
– И?
– Последние несколько месяцев мы размышляли над твоей возможной парой. Но не хотели торопить события, в особенности потому, что выбрали для тебя неожиданного кандидата.
До меня доходили слухи о том, что меня собираются выдать замуж за члена Корсиканского союза, чтобы укрепить силы Синдиката, но я знала папу. Он ни за что не позволил бы мне стать частью другой мафиозной семьи, поскольку был слишком обеспокоен моей безопасностью. И отец ни за что не позволил бы мне покинуть Чикаго, даже если бы это в разы сократило количество возможных претендентов.