Похищая жизни

Чернованова Валерия Михайловна

В комнате было темно, воздух напитался запахами валерианы и мятных капель. Тяжелые портьеры плотно задернуты, что не позволяло тусклым полуденным лучам проникать в спальню. На прикроватной тумбочке плавился огарок свечи. Маман в шелковой нарядной сорочке и кружевном белом чепчике, натянув до подбородка пуховое одеяло, возлежала на кровати. Заметил ссутулившуюся фигуру врача, примостившегося на краешке необъятного ложа и держащего пациентку за руку. Моррис что-то вкрадчиво нашептывал графине, наверное, уговаривал не умирать до моего возвращения, а дальше как бог даст. В ответ слышал горестные всхлипывания и стенания насчет неотвратимости

смерти.

Стоило мне войти, и стоны перешли в завывания. Симулянтка из кожи вон лезла, пытаясь втянуть нас в свою игру и заставить поверить в ее скоротечный недуг. Мне ничего не оставалось делать, кроме как подыграть. Иначе Маделин никого не оставит в покое.

– Девин, я умираю!
– потянулись ко мне унизанные драгоценностями руки.
– Подойди сюда, сынок. Хочу с тобой попрощаться...

Я в ужасе отпрянул от кровати. Раз меня в кои-то веки назвали «сынком», дело действительно дрянь: короткими извинениями и парой минут сочувствия Маделин не утешится. Похоже, я застрял здесь надолго, а может, и навсегда. Скорее уж меня вынесут на погост, чем мать закончит ломать комедию. Да, веселый выдался денек, ничего не скажешь.

Улучив момент и почувствовав, что альвесса ослабила хватку, Моррис чуть ли не вприпрыжку ринулся к двери, на ходу давая последние наставления. А я, бедный, остался с матерью тет-а-тет.

– Как ты себя чувствуешь?

– А как я, по-твоему, могу себя чувствовать?!
– привстав на локтях, истерично всхлипнула Маделин.
– Пренебрегши сыновним долгом, ты бросил меня на растерзание милейших леди, а сам умчался с этим невоспитанным лордом Вильерсом! Я не знала, куда глаза деть от стыда за тебя. Уверена, некоторые из наших гостий уже и не посмотрят в твою сторону!

Хоть одна приятная новость.

Вслух же сказал:

– Этого мне точно не пережить.

– Прекрати ерничать! Разве не видишь, что говорю с тобой на последнем издыхании?!
– Запрокинув голову и прижав руку ко лбу, актриса снова откинулась на подушки.

Минут пятнадцать я смиренно выслушивал упреки в свой адрес, перемежавшиеся с заверениями в скорой кончине и указаниями поставить ей памятник возле нашей родовой усыпальницы. Непременно из розового мрамора и с золотой оградой, с кустами жасмина и поющими соловьями. Попытался заикнуться, что никаких денег не хватит на такие прожекты. В отместку мать впала в глубокий обморок, и мне пришлось добрые полчаса разыгрывать безутешного сына, борясь с искушением хорошенько встряхнуть драгоценную родительницу.

После счастливого «воскрешения» Маделин продолжила в том же духе, то есть несла несусветную чушь. Решила во что бы то ни стало докопаться до истины: где, с кем и почему я провел последние две ночи.

Чтобы избежать щекотливой темы, принялся каяться:

– Мне очень жаль, что испортил всем вечер, и готов загладить свою вину. Когда поправишься, организуем прием в твою честь. Но сейчас, конечно же, и думать не стоит о праздниках. Как только окрепнешь, так сразу...
– договаривать мне не пришлось.

– Прием?!
– радостно выдохнула маман. На щеках графини заиграл здоровый румянец, глаза заблестели, а болезнь как рукой сняло.

Я заискивающе улыбнулся и поправил сползшее с ее плеч одеяло.

– Столько наших друзей хотят с тобой повидаться. Мы просто не вправе их разочаровать. Но отложим это до лучших времен, а пока что отдыхай и набирайся сил.

Притворщица

встрепенулась и резво вскочила с кровати, скинув одеяло, которое я так старательно поправлял.

– На что это ты намекаешь? Мне еще рано думать об отдыхе! Сейчас нужно срочно заняться списком приглашенных. Нельзя никого пропустить. Роза!
– заорала хорошо поставленным голосом. Дождавшись, когда на пороге появится молоденькая юркая горничная, пошла вразнос: - Почему так темно?! Я что, живу в винном погребе? Мне нужно больше света! И с ванной поторопись!

Девушка кинулась раздвигать шторы, а маменька продолжила разбрасываться приказами:

– Пригласи на вечер портного. И цветочнице с Миддл-стрит отправь записку. Пусть заглянет ближе к шести. Нашему дому не хватает живых растений. Да и про кондитера не забудь. Хочу удивить гостей чем-нибудь необычным, экзотическим. Умрут от зависти. И где мой завтрак, в конце концов?! Хотите меня голодом уморить?!

Бедная девушка, не переставая кивать и кланяться, пятясь задом, шмыгнула в коридор. Так как единственным объектом в комнате теперь числился я, на меня и обрушилась лавина материнского энтузиазма.

Совсем неплохо для умирающей.

– Устроим скромное суаре персон так на пятьдесят. Как считаешь, никого не обидим?

Представил полсотни кокеток, требующих моего участия, и сразу предупредил:

– Только пусть это будет званый вечер, а не смотрины.

– Да не вопрос!
– подозрительно быстро согласилась маман. Наверное, решила, что родители девиц как никто другой сумеют разрекламировать своих чад. Тем более можно будет убить сразу двух зайцев: и невесту выбрать, и с будущей родней познакомиться. Чтобы меня успокоить, принялась перечислять: - Пригласим мистера Блейка с супругой. Нельзя забывать о карьерном росте. И Николаса, этого приятного во всех отношениях молодого человека, непременно желаю видеть. Ты очень выигрываешь на его фоне. А очаровательная мисс Брук пусть приходит со своим кавалером. Они с лордом Вильерсом такая замечательная пара!

Кажется, меня перекосило. Парочка высший класс! Да и маменькины ремарки слушать уже не было сил.

Убедившись, что мое общество ей больше без надобности, я отправился к себе спать. Надеюсь, хотя бы до вечера меня оставят в покое.

Алексис

Кажется, я немного припозднилась. Не потому что хотела заставить Уистлера ждать, просто не рассчитала со временем, потратив на сборы больше, чем следовало бы. Но винить в этом нужно не Алексис, а Шейрона! Это его, полная несправедливых сентенций записка, выбила меня из колеи.

Подумаешь, забыла про свидание. Во второй раз. С кем не бывает! Причем в обоих случаях имелись веские на то причины: сначала меня похитили, потом нашей встрече помешало ненастье, из-за которого я вынуждена была заночевать в Сентвуде.

Помимо всего прочего Вильерс ставил мне в упрек, что я якобы обманывала его, изменяя с первым встречным, явно намекая на Девина. Хотя того назвать первым встречным даже с большой натяжкой не получится.

Ревнивый глупец! Огульно обвинил меня в том, чего я не делала, но, признаюсь, хотела бы сделать, а если еще точнее, просто пока не успела. Послание бастарда основательно подпортило настроение. К счастью, приглашение от Маделин на завтрашнее суаре его немного улучшило. Я решила больше не расстраиваться по пустякам. Тем более что поводов для волнения и так было предостаточно.