Похищая жизни
Шрифт:
– Можешь спать спокойно, - резюмировал напарник.
– Браз больше сюда не сунется.
– Очень хотелось бы в это верить.
Девин накинул пальто на плечи. Взявшись за дверную ручку, обернулся ко мне:
– Спокойной ночи, Алексис.
Вот это вряд ли. Уснуть сегодня точно не удастся. Разве что, приняв лошадиную дозу снотворного, которого у меня, к слову сказать, и нет.
Постаралась выдавить из себя прощальную улыбку и помахать его сиятельству ручкой, но вместо этого, шагнув к нему, малодушно попросила:
– Может, останешься? Обычно я не труслива, но сегодня мне действительно нужно, чтобы
Несколько секунд мы молчали, глядя в глаза друг другу. Я - с мольбой, он - с сомнением.
Уистлер все-таки повернул окаянную ручку, распахнул дверь настежь и, уже выходя за порог, сказал:
– Пойду расплачусь с извозчиком.
Я чуть не издала радостный клич. Пока наш граф торчал на улице, развила бурную деятельность: разворошила угли в камине, и пламя вновь ожило, нашла в загашнике бутылку коллекционного вина, подаренного кем-то из экс-поклонников, и, смахнув с дивана на ковер все подушки, устроилась поближе к теплу.
– По какому поводу праздник?
– Девин стоял, лениво подпирая стену, и с любопытством смотрел на результат моих спешных усилий.
Я потрясла в воздухе бутылкой, предлагая поскорее перейти от созерцания к делу и откупорить вино.
– Разве мое чудесное «воскрешение» не заслуживает, чтобы его отметили?
Гость чуть заметно улыбнулся, наверное, посчитав сей аргумент достаточно веским, бесшумно пересек комнату и опустился рядом со мной. Выдернув пробку, наполнил бокалы темным, как кровь, напитком.
Я подняла фужер, намереваясь произнести тост за удачу, но Уистлер оказался быстрее:
– Твой предыдущий тост чуть не стоил мне жизни, - лукаво заметил он.
– Не доверяешь?
– Я хитро улыбнулась.
– А зря. Вино отменное. И поверь, если бы мне захотелось тебя сразить, то уж точно не ядом. Для этого достаточно лишь одного моего поцелуя.
Поставив бокал на пол, Девин приблизил свое лицо к моему.
– Уверена, что одного?
– Можно проверить.
В зеленых глазах заплясали демонята. Не говоря ни слова, он обнял меня за талию и притянул к себе. Наши губы соприкоснулись лишь на короткий миг, но и этого было достаточно, чтобы голова предательски закружилась. По телу растеклось приятное тепло. Единственное, чего я боялась, что в самый неподходящий момент он остановится, уступив голосу разума, а не зову плоти.
Но последовавший за этим поцелуй, который с каждой секундой становился все требовательнее и настойчивее, перечеркнул все опасения. Кажется, я случайно опрокинула бутылку, и та покатилась по ковру, расписывая его бордовыми кляксами, на что мне в данный момент было глубоко наплевать. Горячие губы нежно ласкали мою щеку, коснулись мочки уха. Я блаженно зажмурилась, поддаваясь вспыхнувшему влечению. Теперь уже и не знала, кто кого соблазнил и кто сейчас находится в чьей власти.
Млея от каждого прикосновения, дурманящего разум и затуманивающего сознание, почувствовала, как меня бережно подняли с подушек и, будто хрупкую драгоценность, понесли на руках.
– А констебль так и не пришел, - уткнувшись ему в плечо, с улыбкой прошептала я.
– Забудь о констебле...
Заметила смешинки в зеленом омуте колдовских глаз и тут же с наслаждением в них потонула.
День четырнадцатый
Алексис
К
Натянув повыше одеяло, я перевернулась на бок и счастливо вздохнула. Что бы ни творилось там, снаружи, оно не могло разрушить эйфорию сегодняшней ночи. Почувствовав ласковое прикосновение тепла, блаженно замурлыкала. Слух уловил шипение разгорающегося пламени, весело вздымающегося к дымоходу. Девин не поленился подняться и растопить камин. Настоящий кудесник! И почему я раньше не обратила на него внимания, а только вредничала и злилась, когда с ним встречалась? Нужно было сразу присмотреться к напарничку. Кстати, где он? Рука, потянувшаяся за лаской, нашарила смятую простыню.
Приподнявшись на локте, огляделась вокруг и пришла к выводу, что Уистлера в комнате нет. Форменное безобразие...
Выругавшись, встала, хотя все мое естество противилось расставанию с мягкой периной. Желая достигнуть с ним компромисса, пообещала, что скоро вернусь и как пить дать не в одиночестве. Набросила пеньюар, провела щеткой по волосам и отправилась на поиски сбежавшего любовника. Надеюсь, у него хотя бы хватило совести не покидать мой дом, даже не попрощавшись, как это обычно делала я, если ночь заставала меня в чужой постели.
Спускаясь вниз, гадала, отчего Девину не спалось и зачем нужно было вскакивать меня ни свет ни заря? Неужели я могла захрапеть? Хотя раньше вроде никто не жаловался.
Солнце только начало свой путь из-за горизонта, проглядывая меж серых туч. Его приглушенный свет едва пробивался сквозь витражное окно-розу, ложась на ковровую дорожку, покрывающую лестницу, и освещая мне путь. На последней ступени я остановилась, заметив напарника, сидящего в гостиной с каким-то клочком бумаги. Сгорбившись возле огарка свечи, он так сильно сжимал тонкий лист, что на руках побелели костяшки. Сразу стало тревожно. Что-то в его напряженной позе напомнило мне того Девина, которого увидела две недели назад. Остро переживающего утрату любимой и поклявшегося во что бы то ни стало все исправить.
От одной этой мысли по телу пробежали мурашки. Будто что-то подтолкнуло меня к нему, я вбежала в комнату, но, даже заслышав мои шаги, мое прерывистое дыхание, Уистлер не шелохнулся. Словно завороженный продолжал смотреть на злосчастный листок. Был молчалив и подавлен.
– Я что-то пропустила?
– первой нарушила давящую тишину.
Не проронив ни слова, он протянул мне письмо.
Стоило взглянуть на первую строчку, начинающуюся так слащаво-банально: «Мой дорогой Девин...», как захотелось разорвать писульку в клочья и бросить в огонь, чтобы тот уничтожил навечно незримую связь между Уистлером и самозванкой. Стараясь не поддаваться порыву, продолжила чтение. Просмотрев лживое, слезное послание до конца, почувствовала слабость в ногах и рухнула в кресло.