Похищение Евразии

Болдырев Юрий Юрьевич

Судя по всему, мои действия проводников закона насторожили и заставили «играть на опережение». Неожиданно для меня (мне в рассмотрении этого вопроса Явлинский отказывал) вопрос оказался вдруг внесен на заседание бюро Центрального Совета «Яблока» 12 июля — по инициативе разработчиков закона. Этому, похоже, предшествовало указание: всем стоять насмерть. Предполагаю это потому, что присутствовавшие члены Бюро как будто соревновались в том, кто активнее выступит в поддержку закона, но высказывая аргументы самые абсурдные, свидетельствующие о том, что ряд коллег был просто незнаком с его текстом. У меня сохранилась сделанная мною тогда же по ходу краткая стенограмма этого заседания. С учетом

того, что цитаты сокращены и, соответственно, не идеально точны, а для описания характера дискуссии фамилии выступавших не столь существенны, здесь я заменю их на условные обозначения. Кроме того, на заседании я, естественно, старался максимально точно фиксировать лишь чужие высказывания, свою же аргументацию, насколько это было возможно, восстановил позднее. Звучало это примерно так:

M1.: «Ряд выгодных соглашений ждут, и без принятия этого закона инвесторы их не подписывают. Страна несет многомиллиардные убытки. Нужно знать реальную ситуацию, условия проектов соглашений. Они выгодны России, и никакой опасности нет. Ведь речь идет о 10 — 12 конкретных соглашениях».

Б. (разъяснял позицию бюджетного Комитета Совета Федерации): «Кто же против того, чтобы разбираться, тем более, если мы терпим убытки? Но, во-первых, исчерпывающего списка конкретных соглашений в законе нет. Во-вторых, конкретные проекты не приобщены к пакету документов, с тем, чтобы депутаты могли направить их на экспертизу или хотя бы сами тщательно изучить. И в-третьих, что наиболее существенно: даже самые замечательные проекты, как свидетельство добрых намерений, никак еще не являются гарантией того, что именно в таком виде и будут подписаны затем соглашения. И если речь идет именно о ряде конкретных, заведомо выгодных соглашений, то их и нужно вносить на утверждение Парламента законом. В противном случае, если закон будет принят в представленном виде, очень скоро может выясниться, что страна от заключенных соглашений несет убытки еще большие, нежели от задержки реализации проектов».

М2.: «Я лично ездил только что убеждать иностранных инвесторов, чтобы они не волновались: закон будет Советом Федерации одобрен...»

Б.: «Трогательная забота о каких-то, видимо, весьма конкретных инвесторах. Без комментариев».

M1.: «Оппоненты высказывают просто неквалифицированные суждения. Они не разобрались в законе: прочитали за три часа, а не участвовали в изучении проблемы и разработке закона полтора года».

Б.: «Чтобы понять, что вы предлагаете, полтора года не требуется. Право исполнительной власти произвольно раздавать месторождения без конкурса и нарушать любой российский закон — это у вас прописано в законе достаточно внятно».

Я.: «Оппоненты придумывают несуществующие опасности, выхватывая отдельные части из закона, не рассматривая его в совокупности с законодательством в целом и неправильно определяя его предмет. В то время как вопросы, проводить ли конкурсы или нет, и т.п. — вообще не являются предметом данного закона, а урегулированы иными актами: законом о недрах и т.п.».

Б.: «В преамбуле закона действительно сказано, что он принят „в развитие законодательства Российской Федерации в области недрополъзования и инвестиционной деятельности“. Но часть 4 статьи 1 устанавливает:„если законодательными актами Российской Федерации установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены настоящим Федеральным законом, в сфере регулирования отношений, указанных

в пункте 1 настоящей статьи, применяются правила настоящего Федерального закона“.

М2.: „Да, могут быть издержки и коррупция. Но нельзя исходить из презумпции недоверия Правительству... Если Правительство будет заключать невыгодные для страны соглашения, ему можно выразить недоверие...“

Б.: „А вправе ли Парламент исходить, напротив, из доверия? Всякое „доверяй“ в государстве для ответственных политиков должно автоматически подразумевать и „проверяй“, причем оперативно, с тем, чтобы иметь возможность своевременно вмешаться. Закон же никакого внешнего контроля за условиями заключения соглашений и соблюдением при этом интересов государства не предусматривает. За исполнением условий соглашения статья 19 закона правила контроля устанавливает, но и здесь в роли контролирующей инстанции выступает исключительно... сама же исполнительная власть.

Что можно доверять и что доверять нельзя? Это тоже хорошо известно. Исполнительной власти нельзя доверять произвольное решение вопросов, связанных с масштабными финансовыми интересами. И чем больше масштабы этих интересов, тем и, соответственно, меньше можно доверять. Можно, конечно, выразить недоверие Правительству, но даже если вы и отправите его в отставку после заключения соглашения, будет уже просто поздно — соглашения какого-либо утверждения не требуют и в одностороннем порядке корректировке не подлежат“.

М2.: „Парламент недостаточно квалифицирован, чтобы рассматривать и утверждать тщательно взаимоувязанные и сбалансированные детали соглашений“.

Б.: Доведем до конца вашу логику. При таком подходе и при вашем стремлении довериться, несмотря ни на масштаб вопроса, ни на имеющуюся и плюс предполагаемую авторами закона степень бесконтрольности, уместно спросить: зачем вообще законы — достаточно указов; зачем на Парламент зря тратить деньги налогоплательщиков — достаточно и Правительства. Оно и об интересах страны заботится, и заведомо квалифицированно.

Очевидно, что речь идет о принципиальной установке на право сильных, право исполнительной власти делать то и так, что и как она считает нужным. И возникает вопрос о причинах расхождений между целями и ценностями, декларируемыми в нашей с вами программе, и реальными — реализуемыми в разрабатываемых и принимаемых законах. Связано ли это с новым провозглашаемым в Движении приоритетом:

„Выборы в Парламент — цель лишь тактическая; стратегическая цель — выборы Президента“? Сомнения оправданно могут появиться и у избирателей: стоит ли в Думу снова избирать таких „доверчивых?“

М2.: „Может быть, в законе и есть недостатки, но необходимые нам многомиллиардные инвестиции перевешивают возможные издержки...“

Б.: Может быть, и перевешивают, а может быть, и нет. Где расчеты? Рассчитать это невозможно, так как давая исполнительной власти общую санкцию на произвол, никто не может заранее знать, какова будет его степень и каковы будут условия, на которых на самом деле будут заключены соглашения.

То есть ваш аргумент отражает, похоже, не столько интуитивную оценку, сколько логическое развитие все той же установки на право сильных, право исполнительной власти. Но такая политическая установка диаметрально противоположна продекларированным программным целям нашего объединения».