Похищение из сераля
Шрифт:
— Буду бить принцессу по рукам, – пообещал Макс, после чего поклонился и попятился.
Фатьма энергично ходила взад-вперед перед выходом из дворца.
— Если бы у Вас, Фатьма-ханум, был хвост, – сказал Макс, улыбаясь, – Вы исхлестали бы им себе все бока!
— Я знаю своего деда, – сказала мрачновато девушка. – он мягко стелет, но может мигом заключить под стражу. Слава Аллаху, этого не случилось!
— У нас с ним общие интересы, – заверил Макс. – Кто режет курицу, несущие золотые яйца?
— Золотое яйцо – это мой двоюродный дядя принц Сабахаддин? Он скоро вернется в Стамбул?
— Вы
— Виват! – воскликнула гурия и запрыгнула на переднее сиденье его лимузина. – Сегодня мой Панар не берем, достаточно и Вашего авто. Вместо Селима будет Фарид, мой паж с детства.
Макс кинул внимательный взгляд на Фарида и одобрил его: щупловатый и умильный как девочка. Револьвер в кобуре имеет, но удавкой вряд ли владеет. Хотя кто их турок знает….
В воздух с Фатьмой взлетели вместе и сначала просто парили над лесистыми горами Румелии. Девушка уже перестала бояться высоты, чувствовала себя вольготно и в конце концов улеглась спиной у Макса на груди, а потом обхватила его шею руками.
— Эй, подружка, – сказал свирепо Макс. – Я обещал твоему деду исщипать тебе руки, если они окажутся в неподобающих местах моего тела!
— Это шея – неподобающее место? – засмеялась проказница. – Ты совсем меня за глупенькую девочку считаешь? Я выросла в гареме, к твоему сведенью, и обучена искусству соблазнения и ублажения мужчин!
— Параплан вовсе не софа, Фатьма-ханум. Возьмите себя в руки!
— Он лучше софы! Твои руки здесь заняты, а мои свободны, и ты даже исщипать их не сможешь….
— Свободны? Это мысль! Берите правой рукой вот эти стропы и тяните на себя – будем полегоньку спускаться. И не халтурить мне, иначе полетим вниз камнем!
Ну а спустившись, Макс пристегнул Фатьму к параплану одну и, соединившись с ней канатиком, заставил отрабатывать управление на высоте до 10 м. При этом самому пришлось немало побегать за неловкой воздухоплавательницей. В конце дня они вновь взлетели вместе, но теперь стропы были в руках принцессы, которая совершенно забыла свои утренние эротические закидоны, охваченная одной заботой: не упасть!
Глава сорок четвертая. Голицын и Марго
Вечером портье сказал Городецкому о звонке Паллавичини. Макс тотчас телефонировал послу и услышал приглашение на ужин, "на который к нам напросились господин Вольский с женой. Вы ведь их знаете? Они уже здесь". Макс подтвердил, что знает и что сейчас же придет. Быстро ополоснулся, одел белейшую сорочку и смокинг, нацепил бабочку и поехал в "свое" посольство.
Вольская встретила его сияющим взглядом. Он по-новому в нее вгляделся, и самец в нем ворохнулся и ожил. Беседуя на автомате с Иоганном, Джорджиной и солидным Владимиром (на французском языке), он вскидывал на миг глаза на вожделенную даму и всегда встречал ее ответный испытующий и все более ободрительный взгляд. Тем временем сели за стол, аппетит, нагулянный за день, дал себя знать и Макс с удовольствием принялся насыщаться, не забывая восторгаться кулинарными изысками Джорджины. За десертом разговор повернул на него.
— До нас дошли
— Я этого не отрицаю, мсье Вольский, хотя никогда не афишировал, – спокойно признал Максим. – Моя мать, француженка, была в связи с князем Голицыным и родила меня от него. Вот только Голицыных на Руси оказывается пруд пруди и кто из них был моим отцом я понятия не имею.
— Это не так уж сложно выяснить, – усмехнулся Вольский, – и мы это сделали. Вашим отцом был, вероятно, Сергей Михайлович, еще вполне живой, 66 лет, живет преимущественно в Швейцарии. Он был обер-егермейстером при дворе Александра 2-го, но после его убийства вышел в отставку.
— Очень вам благодарен, – сказал Макс "проникновенно". – Я пытался сам выяснить, но у меня ничего не получилось.
— Личные возможности не сравнить с возможностями государственной машины, – самодовольно хохотнул атташе. – Тем более, что Вы, Максим Сергеевич, давно находитесь в объективе нашего внимания.
— Чем обязан? – поднял бровь Городецкий.
— Тем что вращаетесь в высшем обществе Австро-Венгрии и, более того, вхожи к эрцгерцогу, а теперь еще и к султану Абдул Хамиду! Не будучи формально аристократом!
— Я с детства ощущал себя аристократом, – сказал Макс. – И потому, когда судьба свела меня с вами, мне было очень просто сойти за своего. К тому же оказалось, что я всем нужен.
— Вот это удивительнее всего! У нас сложилось впечатление, что Вы все знаете, многое умеете и обладаете искусством обольщения – причем не только дам, но и мужчин. Иначе чем объяснить Ваши дружеские отношения с эрцгерцогом и даже султаном?
— Ну, Абдул Хамид вряд ли вообще имеет друзей, – усмехнулся Макс. – Но ничто человеческое ему не чуждо.
— О чем Вы с ним подолгу разговаривали с нами не поделитесь?
— При такой постановке вопроса хочется ответить отказом, но я поделюсь. Мы говорили о мире во всем мире и о жутких последствиях большой европейской войны, которая в настоящее время назревает. И строили планы как ее избежать.
— И как, построили?
— В общем да. Агрессивную Германию надо лишить союзников, а мелкие балканские страны, желающие расшириться "от моря до моря", призвать к ответственности. И все это путем добрососедских переговоров. В век грядущего технического прогресса надо развивать экономику, образование и культуру европейских народов, а не бегать с факелами по площадям, призывая к местечковой справедливости.
— С этими тезисами согласились и эрцгерцог и султан?! – восхитился Вольский.
— Лучше спросить об этом по дипломатическим каналам, Владимир Николаевич, – завершил свое сообщение Городецкий и кинул взгляд на Маргариту. Та сидела, глядя на него со странным выражением лица: помесью восхищения и озадаченности. Вольский же не отстал и спросил вновь:
— Максим Сергеевич, может скажете в каких отношениях Вы находитесь с внучкой султана?
— В самых простых, – смиренно сказал Макс. – Учителя и ученицы: я учу ее летать по воздуху, а она бросается мне на шею в страшные моменты.