Похищение Муссолини
Шрифт:
– Я – Уинстон Черчилль, – проговорил вошедший и, сняв шляпу, положил ее вместе с довольно большой тростью на стоящий у двери комод. – Простите за опоздание. Мы будем беседовать здесь? У меня не более двадцати минут.
– Полковник военной разведки…
– Знаю, – прервал его премьер-министр. – Фотограф постарался
Полковник на мгновение замер. Он не мог понять, о какой фотографии идет речь. Но потом вспомнил, что имеет дело с премьер-министром и главой крупнейшей партии, возможности которого значительно шире, чем он мог себе представить.
27
Увидев, как грузно шагает этот толстяк, поднимаясь на второй этаж, О’Коннел пожалел, что накрыл стол там, а не в маленькой гостиной на первом. Еще больше он был разочарован, когда, осмотрев довольно роскошно сервированный стол, Черчилль неопределенно хмыкнул и, обойдя его, прошел в соседнюю комнату, где сразу же уселся в одно из двух глубоких кресел, стоящих у камина.
Он вел себя столь спокойно и уверенно, словно бывал здесь множество раз. Условностей этикета для него попросту не существовало. А ведь сэр Уинстон Черчилль слыл воспитаннейшим человеком.
– Вы хотели сообщить нечто важное и секретное, не так ли, полковник?
– Я вынужден был обратиться к вам, сэр. К этому меня обязывал служебный долг. – Полковник уже понял, что приглашать Черчилля к столу бессмысленно. – С вашего позволения, – присел он в кресло.
Черчилль, не обращая на него внимания, прикуривал сигару. И снова полковника поразило, насколько свободно и непринужденно, попирая законы света, вел себя этот человек. В то время как сам он чувствовал себя крайне стесненным. О’Коннел впервые встречался с государственным деятелем
– Итак, – напомнил о себе Черчилль.
– Я только вчера вечером прибыл из Италии. Я и мои люди занимались… Простите, сэр. Надеюсь, я могу говорить со всей откровенностью, не опасаясь, что что-либо из сказанного мною будет истолковано как разглашение военной и государственной тайны?
– Ну какие могут быть государственные тайны от Уинстона Черчилля? – невозмутимо проговорил премьер-министр. – На кого вы работаете, в конце концов, мистер О’Коннел?
– Я не стал бы предупреждать в такой форме, сэр, если бы не набрался дерзости связаться прямо с вами, минуя генерала.
– Пусть генерал обидится на меня. Итак, вы были в Италии. Занимались там поисками тюрьмы моего старого знакомого, Бенито Муссолини.
– Вы абсолютно правы, сэр.
– Сейчас все разведки мира только этим и занимаются на Аппенинах. Но больше всех старается секретная служба СС. Фюрер бросил на поиски дуче лучшие силы. Как думаете, они упредят нас?
– У них есть конкретная цель, сэр: похитить Муссолини.
– Вот как? У нас ее нет? Что, полковник, наша разведка совершенно не ставит перед собой такой цели?
На какое-то мгновение О’Коннел опешил. Сама постановка вопроса показалась ему настолько странной, что он не сразу нашелся что ответить и вообще как вести разговор дальше.
– У меня сложилось впечатление, сэр, что мы рассчитываем на то, что по нашему требованию итальянцы передадут Муссолини нам. Или американцам. Если те окажутся понастойчивее. Сами судить его они пока не решаются.
Конец ознакомительного фрагмента.