Похищение на бис
Шрифт:
Я продолжала сидеть на своем месте в торце стола, на другом конце которого неистовствовала Мартуся со льдом и с Виктором, не столько по свойственному мне хладнокровию, сколько, можно сказать, по принуждению, так как стол заблокировал меня в углу, образованном декоративными буфетными полками.
— Зато им не надо заковывать меня в кандалы, я и так отсюда не выберусь, — грустно буркнула я себе под нос, но мент услышал.
Стоял он совсем рядом и уже успел восстановить свое служебное равновесие.
— Кандалы, может, и не понадобятся, но, не
— Минуточку. Вы сказали, что похитили Иоанну Хмелевскую, но Хмелевских в этой стране — как собак нерезаных, ну, разве что чуть меньше, чем Вишневских…
— Иоанна Хмелевская, писательница. Такая вроде бы одна.
— Возможно. Если обнаружится еще одна, пресса ошалеет от радости. Что же до следов в этом доме Иоанны Хмелевской, писательницы, то можете не сомневаться. Они здесь повсюду. И мало того, как ни крути, но та самая Иоанна Хмелевская — это я, и мне ничегошеньки не известно о моем похищении. Пятый раз вам талдычу, вот она я, сижу на самом видном месте, целая и невредимая. Правда, если этот стол еще хоть чуть-чуть подвинут, то меня разрежут как раз пополам.
Что-то на него явно произвело впечатление, возможно, моя пламенная речь, а может, излишне подвижный стол. Аня, тоже слегка им придавленная, пыталась осторожно освободиться, господин следователь нам помог и отпихнул агрессивную мебель к Мартусе, которая, наконец, избавилась ото льда в области желудка и прекратила свои дикие пляски. Клара снова спустила с цепи свой характер, что выглядело так, будто она завидует моей популярности в этой дикой истории, и решила выйти на первый план.
— Я переводчик, редактор и издатель. А также литературный агент, — заявила она ледяным голосом, — И каждый автор меня интересует. Что все это значит? В каком смысле похищена? Кем? Это ее дом, мы у нее находимся, если она захочет — выгонит всех нас вон. Как это похищение понимать?
Я по-прежнему вовсю развлекалась. Идиотское недоразумение страшно меня заинтриговало, и мне вовсе не хотелось, чтобы оно слишком быстро нашло какое-то разумное объяснение. Но не успела я что-нибудь вякнуть, как за дело энергично взялся полицейский.
— Если вы это действительно вы… Кажется, это так оно и есть… Одну минуту… — Он с подобострастным видом обратился к Ане: — Ваша честь, вы подтверждаете?
— Разумеется, — вежливо ответила Аня, держась одной рукой за полку буфета, а другой отпихивая навязчивый стол — Я готова со всей ответственностью засвидетельствовать, что сидящая здесь дама является писательницей, выступающей под псевдонимом Иоанна Хмелевская. Я лично ее знаю.
— Так… Значит, это все-таки вы…
В конце концов, он меня достал, а может, не он, а стол-передвижник.
— А что, собственно, вас так огорчает? Или вы действительно надеялись, что меня кто-то похитил и мне крышка?
— Наоборот, что они тебя найдут и получат повышение, — подлила яду Малгося, закуривая сигарету.
— Так ведь уже нашли, —
— А ты думаешь, похитители выкуп требовали?
— А на кой ляд ты им тогда сдалась?
— Ну, уж точно не для украшения… Двинь чуток этот стол… Интересно, сколько запросили?
— Вот именно, сколько? — встряла Клара.
— Да вы что, при чем тут бабки, хотели заставить ее выступить по телевидению!
Идея понравилась. Теперь уже каждый хотел высказаться, про полицию забыли бы напрочь, если бы не Клара. Твердо и настойчиво пробиваясь сквозь всякие бредовые, но смешные версии моих гостей, она упорно стояла на своем:
— Я хочу знать определенно, что они требовали! Мне это важно с профессиональной точки зрения!
— А зачем? Хочешь знать, почем нынче авторы?
— Так что же? — заинтересовалось сразу несколько человек, причем тот же вопрос вырвался даже у Ани.
Из-за нее, наверное, следователь и сдался. Все дело в том, что Аня была не просто юристом, а в течение многих лет судьей Верховного суда и только недавно вышла на пенсию. А игнорировать Верховный суд никакая исполнительная власть позволить себе не может.
— Деньги. Полмиллиона.
— Чего? Польских злотых?
— Евро.
— С дуба рухнули.
— А если нет, то что с ней сделают? — живо заинтересовался Витек, которому очередные бутылочки очень поправили настроение.
Павел смотрел на него с легкой завистью, так как тоже был за рулем, но обязался подвезти Аню, которая жила по пути к его дому.
— Отрежут по очереди уши, нос, пальцы.
До меня не сразу дошел весь ужас этой перспективы, и я пренебрежительно ответила.
— Денег не дам. Пусть отрезают.
— Потом вас убьют.
— Пусть убивают, мне-то что!
— Ты уж совсем сдурела! — запротестовала Малгося. — Где вино? Только что здесь стояло… Да отодвиньте же к чертям собачьим этот стол! Это чья-то идиотская шутка, сопляки какие-то балуются! И полиция в эту чушь поверила?!
Мне удалось, не поворачиваясь, достать из-за спины бутылку:
— Павел, открой!
— В этой стране всегда есть место глупости, — философски заметил Витек, позвякивая льдом в стакане. — Я бы, к примеру, не удивился, окажись эти тут не полицией, а мафией. Правда, бандюганы такие дела делают без лишнего шума, а не такой оравой да еще среди бела дня.
Павел нашел штопор и приступил к делу.
— Минуточку, господа, давайте поговорим серьезно, — примирительным тоном сказала я. — Это явно какое-то недоразумение. Я сижу дома, никто меня не похищал, полмиллиона — бред сивой кобылы. А значит, всей вашей антитеррористической команде здесь ничего не светит. И может, эти милые господа в масках перестанут держать нас на мушке, и пусть не целятся в мои вазы — их и так мало осталось. Мне лично чаю хочется, и даже вина. Я думаю, все не прочь что-нибудь выпить, а они что же? Так и будут стоять и смотреть нам в рот? Приглашаю всех промочить горло.