Похищение невесты
Шрифт:
Какое-то негромкое слово на гэльском заставило ее снова посмотреть на Гордона. Он приподнялся, освобождая ее подол. Она поспешно притянула юбку к себе и села так, что ее ноги снова оказались закрыты. Гордон снова улегся на кровать и, приняв расслабленную позу, стал смотреть на нее. В такой странной ситуации она еще никогда не оказывалась. Вся ее жизнь доселе шла в соответствии с правилами и традициями. Ей даже в голову не приходила мысль о том, чтобы оказаться в постели с почти незнакомым мужчиной. По крайней мере, если этот мужчина не являлся
Однако она не могла утешаться мыслью о том, что брачные обеты охраняют ее честь и будущее. Если этой ночью она лишится невинности, то наутро ее будет ждать весьма суровая реальность. Найдется немало людей, которые будут указывать на нее пальцем и осуждать за то, что она не соблюла чистоту. Гордона такая будущность не ждет. Нет, позор будет ждать ее одну — и он будет заслуженным, поскольку ей не следовало уезжать, пренебрегая советом Синклера. Винить она может только себя саму.
Она глубоко вздохнула, сморгнула слезы с ресниц и решила, что лучше прямо встретить то, что ее ждет, чем съежиться и дрожать от страха.
— Ну и что вы теперь хотите, Гордон Дуайр?
Его губы чуть дернулись, но улыбки на них не появилось. Он пристально наблюдал за нею, словно изучая ее.
— Мне не следовало смотреть на твои ляжки, милая.
Джемма кивнула: она была вполне с этим согласна.
— Хотя мне это было очень приятно.
Его нахальная улыбка стала ясным подтверждением полученного им удовольствия.
Она возмущенно фыркнула:
— Если вы ждете, что я поблагодарю вас за комплимент, то вы ошиблись!
Он предостерегающе поднял палец.
— Может быть, но я вижу, что я тебе также интересен, как и ты мне.
— Нисколько.
Его улыбка стала еще шире.
— Ты раздеваешь меня взглядом, Джемма. Я не могу не думать об этом.
— Ну, так постарайтесь.
Она именно так и сделает, если понадобится.
Он покачал головой.
— Но ты действительно меня ударила, так что… — Его взгляд переместился на ее губы, и в его глазах вспыхнула страсть. — Ты должна мне один сладкий поцелуй, который утолит мою боль.
— Как это похоже на мужчину — считать, что поцелуи утоляют боль!
Он снова насмешливо выгнул бровь.
— Ты же не станешь спорить, что многие матери хотят поцелуем умерить недомогание их ребенка?
— Вы далеко не ребенок.
И она слишком хорошо это знала, к немалой опасности для своего здравого рассудка. Ее соски так и остались затвердевшими, словно мечтая снова ощутить его близость. Мысль о том, чтобы поцеловать его, грозила отнять у нее последние остатки самообладания.
— Если я растянусь на спине и разрешу тебе пощекотать мне живот, ты одаришь меня сладким поцелуем, Джемма?
У нее мгновенно пересохло во рту.
— Даже не надейтесь.
Она с трудом заставила себя произнести слова отказа, борясь с влечением, возникавшим из скопившегося в ней возбуждения. Какая-то часть
— И очень жаль. По-моему, это мне очень понравилось бы.
Он подмигнул ей и, повернувшись, скатился с кровати. Его килт завихрился — но он очень уверенно приземлился на ноги и быстро выпрямился, так что она только успела увидеть, как под тканью мелькнули его сильные ягодицы.
«Как жаль…»
Ее щеки стали совершенно алыми.
— Надо признать, что мне понравилось класть тебя в постель, милая. Надеюсь, что смогу часто это делать.
Она ахнула, сердито взглянула на него и попыталась сползти с кровати, но платье по-прежнему мешало ей нормально двигаться.
— И почему женщины одеваются так глупо?
Джемма невольно выразила свое возмущение столь нелепым замечанием, но в ответ Гордон снова засмеялся. На этот раз его смех был хрипловатым и ласковым, став новой угрозой для ее и без того ненадежного самообладания.
— Ну, милая, я готов признать, что с удовольствием посмотрел бы на тебя в килте. — На его лице отразилось чувственное предвкушение, и Джемма с новым изумлением поняла, насколько внимательно следит за выражением его эмоций. — Но тогда твои ляжки окажутся на всеобщем обозрении, а уж это мне совершенно не нравится.
Он чуть приподнял край шерстяной ткани в оранжевую и охряную клетку, служившей ему килтом, демонстрируя ей собственную мускулистую ногу выше колена. Ее взгляд невольно задержался там до тех пор, пока он не отпустил материю, снова закрыв свое тело.
— Тебе в этой комнате никто не помешает. Ула постучится.
— Вы хотите сказать, что я могу чувствовать себя спокойно? Вы не станете меня домогаться?
Он пожал плечами:
— Я, конечно, мог бы остаться и постараться помочь тебе устроиться. Похоже, у нас все время есть о чем поговорить. — Он чуть сузил глаза и добавил: — И чем себя занять.
— Я устала. Спасибо вам за вашу доброту, но у меня есть все необходимое, — поспешно ответила она. — Не смею отвлекать вас от более важных дел.
Он негромко рассмеялся, а потом его губы сложились в высокомерную ухмылку.
— Хорошо, милая. Хотя должен признаться, что чуточку разочарован твоим выбором.
Он одарил ее еще одним пристальным взглядом, а потом повернулся и ушел. Джемма позволила себе расслабиться, усевшись в середине кровати. Ее юбки складками упали вокруг нее. Сердце у нее колотилось так сильно, словно после быстрого бега. Ночной воздух приятным холодком обвевал ее тело, потому что ей было жарко, словно в летний солнечный день. Корсет казался неестественно тугим, а соски по-прежнему оставались похожи на налившиеся соком почки. Теперь, когда он, наконец, ушел, она чувствовала себя опустошенной. Похоже было, что она наконец вернулась к своему привычному состоянию — и только теперь поняла, какими слабыми и блеклыми были ее ощущения в повседневной жизни.