Похищение по найму
Шрифт:
— И они называют тебя тупицей.
— Кто?
— Никто. Итак, о чем мы говорили? Ах, да, твой…
Настойчивое жужжание на его консоли нельзя было проигнорировать. Со вздохом Макл откинулся на спинку сиденья и принял вызов.
— Почему ты медлишь?
Просто великолепно. Плохой день стал еще хуже. Он ударился головой о подголовник своего сиденья.
— И тебе привет, тетя Муна.
— Не здоровайся со мной. Мы ждем, когда ты приедешь с няней.
— Я же сказал тебе, что я был далеко от Земли. Такие вещи требуют времени, — ловко солгал он.
Она ни на секунду на это не купилась.
—
Черт. В своем стремлении к славе он забыл об одном очевидном аспекте.
— Ты видела это, правда? Как я выглядел? Я был хорош? Видел ли это Трен? Джаро?
— Мы все это видели. И тебе повезет, если Трен не снимет с тебя шкуру заживо, когда ты доберешься сюда, так что лучше поторопиться, потому что он в плохом настроении. Думаю, это все из-за сдерживаемого гнева. Вся эта история с «молчи, чтобы не разбудить ребенка» превратила его в бомбу, готовую взорваться в любую секунду.
— Мне осталось меньше дня пути. — Или было бы, как только он перестал бы бездельничать и браться за любую подработку, куда бы Ифруум не посылал его. Ему нужно было взглянуть фактам в лицо. Он отложил доставку Оливии своему двоюродному брату, чтобы провести с ней больше времени. Еще одна убийственная подсказка, которая должна была заставить его осознать тот факт, что она подобралась слишком близко.
Больше никаких задержек. Он направится прямо к Трену. Высадит человека и уйдет. Вне поля зрения он перестал бы стремиться к вещам, которых он не хотел или в которых не нуждался, таким как пара и постоянный компаньон. Ему также пришлось бы вернуться к своим ежедневным занятиям мастурбацией, но, возможно, это было и к лучшему, учитывая, что совокупление, которым он наслаждался в последнее время, не оставляло у него ясной головы. Напротив, он никогда не чувствовал себя более разбитым.
— Подготовь семью к моему приезду.
— Я сделаю все возможное, чтобы сдержать твоего кузена, но ты, возможно, захочешь поскорее приехать. Он немного вспыльчивее, чем обычно.
Коммуникатор отключился, оставив Макла в раздумьях.
Может быть, он вообще не сойдет со своего корабля, как только доберется до планеты. На самом деле не было никакого смысла заходить к ним в гости. Быстро уйдя, он избежал бы тяжелого прощания с варваршей — которая, очевидно, будет безмерно скучать по нему, учитывая его врожденное величие, что, в свою очередь, заставило бы ее плакать и умолять его остаться — и он избежал бы своего кузена и могучего кулака его кузины. Идеальный план. Надежный.
Мерфи зашуршал бумагой, складывая ее.
— Итак, ты все еще намерен, чтобы Оливия сыграла роль няни?
Ах, черт. Слышал ли Мерфи его последнюю мысль? Надеюсь, что нет. Ему нужно было уйти, продолжить свой путь к величию — самому.
— Увы, Галактические голубки совершили свой заключительный акт. Она нужна моей семье, так что пришло время отвезти ее.
— Просто бросишь ее, как вчерашние новости, а? — Мерфи приподнял бровь, и Макл почувствовал жар на щеках.
— Не то чтобы мы что-то обещали друг другу. Мы оба знали, что это ненадолго. Я наемник. Она ненавидит тот факт, что я убийца.
— Да, так оно и было, и я уверен, что она так и воспримет, когда ты бросишь ее, даже не помахав на прощание. И что ты будешь делать дальше? Ты потерял половину своей команды. Что ждет Галактического одиночку в будущем?
Одиночка?
Это слово прозвучало диссонирующей нотой. Оставил кислый привкус во рту Макла, хотя он и не ответил. Он не мог бы сказать почему. Слово «одиночка» идеально описывало его. Это была та жизнь, которую он себе приписывал. Жизнь, описанная в его «Руководстве для наемников». Жизнь, которая тянулась уныло без смеха и адреналина, к которым он привык.
— Это не слабость — признать, что она тебе нужна, — тихо сказал Мерфи.
Нужна? Макл открыл рот, чтобы сказать, что она ему не нужна. Ему никто не был нужен. Однако слова застряли у него на языке. Ложь не позволила быть произнесенной.
— Упрямый дурак. Тогда страдай. Мне пора. — Мерфи исчез, не то чтобы Макл обратил на него внимание. Больше нет. В эти дни, казалось, надоедливый бог всегда был где-то под ногами, в том или ином обличье. Кроме того, он обнаружил нечто более насущное, занимающее его внимание, поскольку ему пришло в голову, что у него осталось очень мало времени со своим человеком. Очень мало времени, чтобы насладиться ее телом и смехом. Кому это повредит, если он позволит себе погрузиться в нее в последний раз?
Поскольку он скоро покинет ее, он был обязан утолить ее похоть, чтобы она не приступила к своей новой работе умственно неполноценной. Иногда его щедрость удивляла даже его самого.
Вернувшись в свою комнату с должной поспешностью, он мог понять, почему Оливия отвергла его поцелуй, чтобы устроить ему совершенно незаслуженную ссору.
— Какого черта, Макл? Ты не можешь просто сбросить меня с кровати, убежать, а потом вернуться и ожидать секса.
— Мне нужно было кое-что проверить.
— Ну и дела, я и не заметила. Хотя, знаешь, если бы тебе нужно было встать, ты мог бы просто сказать об этом, — пожаловалась она. — Не нужно сбрасывать меня на задницу. — Морщинка прорезала ее лоб. — Что-то не так? Есть что-нибудь, о чем мне нужно знать?
— Ничего важного. Но я думаю, нам следует еще раз проверить уровень температуры в душе.
— Действительно? — Ее губы изогнулись. — Я думала, мы проверили ее в прошлый раз?
— Тихо, варвар, и просто делай, что тебе говорят. — Не в силах сопротивляться, он шлепнул ее по попке, но вместо того, чтобы взвизгнуть и откатиться в сторону, Оливия издала тихий стон удовольствия и приподнялась на четвереньки. Она бросила на него застенчивый взгляд через плечо.
— Думаю, тогда тебе придется наказать меня, потому что я не слушаюсь. — Она покачала перед ним ягодицами.
Дерзкая варварша. Клянусь всеми звездами, он будет скучать по ней. Его рука взметнулась и шлепнула по округлой ягодице. Послышался громкий шлепок. Ее плоть задрожала, и она опустила верхнюю часть тела на матрас, фактически выставив свой зад выше, открывая себя его взгляду.
При виде ее розовой кожи, влажной и манящей, Макл не смог достаточно быстро сорвать с себя брюки. Он размял мягкую плоть ее булочек и опустился на колени на кровать позади нее, прижимаясь ртом к похожей на раковину сердцевине ее лона.