Похищение свободы
Шрифт:
С ней нельзя было не согласиться: внизу расстилался великолепный зеленый массив, а дальше — город, окруженный голубоватым венцом гор, поросших лесом. На востоке, почти у самого горизонта, на серебристом фоне возвышались три фиолетовых вулкана.
Меня лично особенно радовало, что недалеко от дома проходило шоссе, соединявшее Мексику с южными районами. Шоссе было оживленным, по нему то и дело сновали туристские автобусы и легковые машины, так что было нетрудно влиться в их поток, а затем незаметно свернуть в нашу аллею. Лучшее место для нас вряд ли нашлось бы.
— А как соседи? — поинтересовался я.
Руперто пожал плечами:
— Обыкновенные
Интуитивно я чувствовал, что он не одобряет наш выбор, нисколько не интересуясь тем, зачем мы это делаем. Он охотнее беседовал бы с крестьянами и потихоньку их агитировал. Но время агитации прошло, и он это прекрасно понимал.
Дом оказался довольно симпатичным, внутри царила приятная прохлада. Запущенный сад расточал дурманящие ароматы цветов и фруктовых деревьев. Секрет же столь буйного цветения заключался в том, что с помощью небольшого дизельного движка из глубокого колодца в сад подавалась вода для полива. Бывший владелец додумался грунтовую воду вначале накачивать в построенный им плавательный бассейн, а затем подавать ее в сад и на огород.
Мы не преминули искупаться в бассейне, а потом погрелись на солнышке.
— Фантастика! — вздохнула Рената.
— Вода из бассейна уходит, — недовольно ворчал Руперто, который с удовольствием копался в земле. — Во всей округе не нашлось человека, который смог бы его зацементировать. Под слоем глины голые кирпичи, никакой изоляции… — При этих словах он сокрушенно качал седой головой.
Поскольку бассейн находился в самой высокой точке участка, то вода растекалась по всему склону холма, увлажняя землю и пропитывая стены дома, что способствовало его быстрому разрушению.
— Множительный станок будет здесь ржаветь, — заметил Хорхе.
— Не будет, если ежедневно как следует проветривать помещение.
— Держать порох надо сухим, — лениво зевнул Гран Гато.
К нам он пришел перед рождеством после очередного провала. Он упорно ухаживал за Микаэлой, считая, что перед ним ни одна девушка не устоит.
Вскоре все и началось. Не стану рассказывать о том, о чем, собственно, можно прочесть в книгах, по которым мы, кстати, и учились. Последовательность подготовки и проведения операции была примерно такова: выбор цели и ее разведка; сбор информации; неожиданное нападение; увоз заложника в укрытие; доведение до него наших требований и, наконец, получение выкупа. Последний пункт самый ответственный и рискованный. Не менее важно было также выяснить, не попытается ли семья заложника, несмотря на наше предупреждение, вступить в контакт с полицией, а если вступит, то как далеко это зайдет. В большинстве случаев нам приходилось иметь дело с криминальной полицией, которая, обнаружив след, была готова на все вплоть до применения оружия.
Полной гарантии успеха у нас никогда не было, поскольку интуиция подсказывала родственникам заложника, что мы связаны с политикой, следовательно, до убийства дело не дойдет. А передача выкупа была опасна тем, что полицейские могли нас опознать. Именно поэтому Герберт предложил организовать мобильную группу прикрытия для тех, кто отправлялся получать выкуп.
Теоретически мы знали все и спою первую операцию разработали досконально. Выбор заложника казался удачным, разведку провели основательно, однако в момент захвата все мигом рухнуло: заложник, вместо того чтобы сесть в машину, как мы предполагали, в окружении приятелей отправился обедать, а после обеда пригласил их
На следующий день не на высоте, как выразился Герберт, оказалась техника, и мы прибыли на место с опозданием в тридцать секунд. А еще через день выбранный нами господин улетел в Канаду. Вот почему мы были вынуждены вернуться к «процессу обучения», по определению Бланки.
Зато второе, похищение прошло успешно, и мы, заполучив 25 тысяч в качестве выкупа, отвезли заложника — а это был богатый буржуа — на ипподром, расположенный в северной части города.
Во время проведения третьей операции произошла небольшая заминка, которую нам следовало бы предусмотреть заранее. Заложник уже двое суток находился в сельском доме (чтобы достать выкуп, требовалось время), как вдруг родители Микаэлы заявили, что собираются поехать в село и собственными глазами взглянуть на дом, доставшийся дочери в наследство. Выручил нас Гран Гато, который тайком пробрался в гараж и сделал что-то с машиной родителей Микаэлы, после чего она перестала заводиться.
Получив предупреждение о предстоящем визите, мы отложили проведение операций до лучших времен, с тем чтобы все-таки дать старикам возможность посетить свои владения.
— Ну и как прошел визит? — спросил я у Микаэлы.
— Не знаю… Только мама очень удивилась, когда увидела на этаже четыре матраца. Ей показалось, что в доме слишком сыро. А папа подсчитал, что земельный участок приносит дохода меньше, чем зарплата Руперто плюс налог и дизельное топливо. Но мне кажется, им там понравилось.
— Надеюсь, не очень.
Мы ехали туда вдвоем, чтобы подготовиться к проведению четвертой операции. День выдался солнечный, на небе ни облачка, зато Микаэла, сидевшая рядом со мной, беспрестанно хмурилась, пряча лицо в густых темных волосах. Она мало чем отличалась от Бланки, но была менее самоуверенна, а когда чувствовала, что ее внимательно разглядывают, очень стеснялась, по привычке втягивая голову в плечи. Однако не обратить на нее внимания было невозможно, что подтвердил своим примером Гран Гато, так и не узнавший истинную красоту ее души.
Что касается Бланки, то она, общаясь со мной, делала вид, что для нее мои взаимоотношения с Микаэлой не являются тайной. И все, кроме Руперто и Хорхе, считали Бланку политически зрелым товарищем, тем самым заставляя ее быть выше таких чувств, как ревность.
Но разве она не заслуживала снисхождения? Если ей было все равно, значит, она просто не любила меня. Я же постоянно чувствовал влечение к ней и, разумеется, не молчал об этом, потому что мне не терпелось поумерить ее гордость.
Выполнение очередного задания было сопряжено с риском, и потому я хотел немного снять напряжение этим невинным флиртом. А упомянул я об этом потому, что с того дня Микаэла оставалась для меня только товарищем. И хотя она не была сторонницей марксизма, но так или иначе влияла на мои поступки.
Микаэла позвала меня на второй этаж, и мы начали спорить.
— Если ваш бог действительно существует да еще занимается освобождением страждущих, а это является одной из сторон революционного самосознания, — сказал я, — то непонятно, почему ты не примкнула к марксистам раньше.
Я, очевидно, говорил слишком запальчиво, переняв эту манеру у Бланки, поэтому глаза у Микаэлы заблестели.
— Истории известны союзы между левыми христианами и представителями социальной революции. Во времена крестьянских войн в Европе они шли рука об руку. Более того, в свое время в Парагвае иезуиты…