Похищение в киностудии
Шрифт:
– Режиссер здесь я. Я главный, и если ты не можешь сделать этого по-моему, то убирайся с моей площадки!
– Но…
– Не смей говорить мне «но»! Иначе живо отправишься назад!
Фрэнк тут же начинает хихикать:
– За-а-ад…
Гильотина оглядывается вокруг:
– Ни звука с галерки!
Фрэнк дергается, и я кладу руки ему на плечи.
Я знаю, что сейчас будет: стоит запретить Фрэнку что-нибудь делать, именно это он тут же и сделает.
– Звууууууууук! – вопит он, а потом вздыхает с облегчением.
– Разве
– Ты очень грубый, – отчитывает режиссера Фрэнк. – Разве ты не знаешь, как нужно себя вести? Хорошие мальчики говорят «спасибо», «пожалуйста» и извиняются, когда чихают!
– Три.
Брэд отчаянно мотает головой из-за спины Гильотины. «Убирайтесь!» – шепчет он. Но мы не можем убраться. Пока не получим кое-какие ответы от этого раздражительного режиссера.
– Два.
– Подождите, но нам нужно задать вам несколько вопросов…
– Один.
– …чтобы найти Лейлу.
– Охрана! – зовет Гильотина, и к нам подбегают три человека в форме.
Они отбирают наши пропуска – те, которые дают право присутствовать на съемочной площадке. Потом они находят мою маму и вышвыривают ее тоже. Озадаченная и рассерженная, она везет нас прямо в военное училище.
– Вы испортили мое расследование. А я ведь сказала вам не вмешиваться в это дело. Я ведь велела вам сидеть тихо. Я ведь просила вас подождать меня. Мне очень жаль, что так получилось, ребята, но, может быть, теперь вы научитесь следовать указаниям!
– Вас понял! – чеканит Фрэнк, отдавая ей честь.
Когда мама уезжает, мы втроем оказываемся лицом к лицу с сержантом-инструктором.
– ЖИВО НА ПОЛ И ВЫДАЙТЕ МНЕ ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ! – плюет он нам в лицо.
– Десять тысяч чего? – шепчет Элиза.
– ОТЖИМАНИЙ, СЛИЗНЯК!
Вниз и вверх, вниз и вверх… Мои мышцы горят. Я буду отжиматься до тех пор, пока у меня не отвалятся руки, не так ли?
ДЕЛО ЗАКРЫТО
страница 49
МЫ НАБИРАЕМ «СОРОК ДЕВЯТЬ» на замке таинственного ящика Лейлы. Коробка со щелчком открывается, и Элиза заглядывает внутрь. Там лежит большая стопка бумаг, отчего Фрэнк издает стон.
– Скукота-а-а-а-а, – жалуется он.
– Почему бы тебе не посчитать плитки на потолке? – предлагает Элиза. – Это… э-э… очень важное дело, и ты единственный, кому я могу его доверить, Фрэнк!
Ее брат на мгновение задумывается.
– Хорошо! – наконец отвечает он. – Один. Два.
– Это займет его секунд на десять, – говорю я.
– Тогда давай читать быстрее.
Она протягивает мне стопку. Первое, что я вижу, это надпись в верхней части страницы:
– Элиза? – взываю я, но она ахает, прочитав что-то на собственной бумаге.
– «Уведомление о прекращении представительства».
– Что?
– Так написано на моем листке, – взволнованно говорит Элиза.
– Отлично, значит, у нас обоих непонятные документы.
Элиза кладет листок на пол, и мы склоняемся над ним.
– «Уведомление о прекращении представительства» означает, что Лейла рассталась со своим агентом. – Она листает контракт. – Очевидно, она отказалась от услуг Таггл и прислала ей уведомление за шестьдесят дней… двадцатого ноября.
– За день до исчезновения, – говорю я, чувствуя, как у меня перехватывает дыхание. Но потом беру себя в руки, потому что у меня есть предчувствие, что мой документ касается чего-то другого.
Я передаю его Элизе, чьи глаза становятся все шире и шире, чем дальше она читает.
– Вот оно, Карлос! Это недостающая часть головоломки Мириам.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты знаешь, что такое юридическая эмансипация?
– А должен?
Она показывает на бумагу:
– Если тебе меньше восемнадцати, ты считаешься несовершеннолетним и нуждаешься в разрешении опекуна на… ну… практически на все. Но в особых случаях суд разрешает подростку развестись с родителями. Это называется юридической эмансипацией. И именно это Лейла делает с Мириам. Она не просто выгнала ее со съемочной площадки. Она вышвырнула ее из своей жизни… навсегда.
– Эм, ребята? – подает голос Фрэнк.
Я достаю письмо, которое мы получили от мамы, – то, которое мы только что расшифровали.
– Вот почему в послании Лейлы Вольфгангу говорится, что Мириам ушла из ее жизни. И помните, как мы нашли в бардачке Мириам письмо о дате ее судебного разбирательства? Вот зачем она идет в суд! Лейла вызывает ее туда.
– Ребята, – повторяет Фрэнк.
– Уверен, суд удовлетворит требование Лейлы закрепить ее самостоятельность. Ей шестнадцать, она ответственна, в ее жизни есть взрослые, к которым она может обратиться, она работает на полную ставку. И мать воровала деньги с ее банковского счета.
– Значит, она одновременно разрывает отношения с мамой и агентом, – говорит Элиза. – Это довольно смелые шаги…
– РЕБЯТА! – кричит Фрэнк.
Мы поворачиваемся на сто восемьдесят градусов, чтобы посмотреть на него. И тогда видим, что вокруг его тоненькой шеи обвиваются руки: руки Мириам.
ЧТОБЫ ОБВИНИТЬ МИРИАМ В ПОХИЩЕНИИ ЛЕЙЛЫ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 95.
ЧТОБЫ ПОПРОСИТЬ МИРИАМ ОТПУСТИТЬ ФРЭНКА, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 154.