Похищение
Шрифт:
— А что? Это выход! — словно ожил Михаил Юрьевич. — Молодец, сын! Как же я сам до этого не додумался? — радостно взглянул он на Сальникова. — Ведь Петя сумеет найти для матери слова, которые смягчат удар и поддержит ее в эту трудную минуту.
Не в силах сдержать бурных эмоций, Михаил Юрьевич вскочил с места, подошел к сыну и крепко его обнял, по-мужски скупо выражая ему свою любовь и благодарность.
Глава 17
Сплошные неприятности
То, чего больше всего
Когда со всеми предосторожностями ей об этом сообщили, Даша едва не потеряла сознание от горя и острой боли в сердце. «О Боже! За что ты меня так наказываешь? — мысленно говорила она, проливая слезы и не понимая, чем же вызвала его гнев. — Разве я заслужила такую ужасную кару? Почему лишаешь счастья?»
Потеря долгожданного ребенка казалась ей величайшей несправедливостью судьбы, которую она ничем не заслужила. А утрата надежды на осуществление самой заветной мечты — решающим поражением в жизни. Находясь в состоянии, близком к истерике, Даша потеряла аппетит и впала в депрессию.
— И чего мне все завидуют? Я обычная неудачница! Чему завидовать-то? Красивому мужу? Богатству? — выплакав все слезы, горестно шептала она. — Ну какое же семейное счастье без ребенка?
Постепенно ее разочарование и отчаяние обратились на мужа. Чтобы вновь обрести душевное равновесие, Даше требовалось установить причину своей фатальной неудачи! Не зная за собой существенных грехов, она должна была найти виновника Божьей немилости, и он отыскался в лице Петра.
«Ну конечно, из-за Пети на нас так разгневался Господь! Это его он счел недостойным, чтобы одарить наследником, — пришла к горькому выводу Даша. — Разве я виновата в том, что случилось? Петя — вот, кто меня вытащил из больницы, и вообще мало заботился о рождении собственного ребенка! Разве мог осудить меня Господь за то, что старалась помочь спасти Оленьку и Надю?»
Решение пришло само собой.
— Нет! Теперь я не смогу любить его так, как прежде. Никогда уже не буду с ним счастлива, — вновь залилась слезами Даша, поневоле вспомнив неземное блаженство, испытанное в его объятиях. — Разбитый кувшин заново не склеишь.
Немного успокоившись, она взяла трубку телефона и продиктовала краткий текст телеграммы отцу и матери. В ней говорилось: «У меня произошло несчастье. Как никогда, нуждаюсь в вашей поддержке. Хочу вернуться домой. Даша».
Когда Петр перед отъездом в аэропорт позвонил в больницу, чтобы узнать о самочувствии жены и сказать о том, что улетает в Ялту за матерью, ему с прискорбием сообщили о происшедшем у Даши выкидыше, и, как он ни добивался, чтобы его с ней соединили, ответ был один:
— Ее здоровью ничто не угрожает, но больная — в тяжелой моральной депрессии и не хочет ни с кем разговаривать.
— Но я ее муж! И через час улетаю, — возмутился
— Она запретила соединять ее с вами, — не без ехидства в голосе ответил ему врач. — Вам не следует настаивать: это может ухудшить состояние больной.
Вне себя от огорчения Петр швырнул телефонную трубку, подхватил дорожную сумку и, в сердцах хлопнув входной дверью, спустился к ожидавшему его «лимузину». Всю дорогу в аэропорт он думал о постигшем их с Дашей несчастье, но не склонен был ни в чем себя винить. «Это все превратности судьбы. Такая уж сейчас для нашей семьи несчастливая полоса! Зря Даша так убивается, — по-мужски он не сознавал ни ее состояния, ни глубины ее горя. — Мы с ней очень молоды и у нас еще будет столько детей, сколько захотим!»
Мысли Петра вновь обратились к предстоящей тяжкой встрече с матерью и ожидающим его новым неприятностям.
— Жаль, конечно, что Дашенька так сильно все переживает, — чтобы себя приободрить, вслух произнес он. — Но выкидыш — не трагедия, и у нее это скоро пройдет. А вот для мамы и всех нас угроза потери наших дорогих малышек — это ужасное испытание! Но уверен: все кончится хорошо!
— Все, Васенька! Потеряли мы внука! — горестно всплеснула руками Анна Федоровна, прочитав телеграмму дочери. — Боюсь, что и жизнь у Дашеньки с Петей теперь пойдет прахом.
— Это почему же? — непонимающе взглянул на жену Василий Савельевич, поднимая с полу упавшую телеграмму. — Будут у них еще дети! Разве у нее что-нибудь не так? Здесь об этом ничего не сказано, — добавил он, бегло прочитав текст.
— Не в этом дело! Хотя, как знать, вполне могут быть осложнения. Видишь, она пишет: «произошло несчастье», — расстроенно ответила Анна Федоровна, ткнув пальцем в телеграмму. — Но все обстоит еще хуже, чем ты думаешь! Зная твой вспыльчивый нрав, я тебе не говорила, что Дашенька мне жаловалась на Петю.
— Да не может того быть! — поразился Василий Савельевич. — Он отличный парень со всех сторон! Такого мужа еще поискать! Чем же она недовольна?
— Не спеши осуждать дочь, — сурово посмотрела на него Анна Федоровна. — Видно, богатство портит человека!
— Но не такого, как Петя, — убежденно возразил Василий Савельевич. — Может, это наша дочь пресытилась богатством?
— Ладно! Чтобы зря не грешил на Дашеньку, скажу всю правду, — брезгливо поморщившись, решилась Анна Федоровна. — Хоть и противно ворошить грязь. Я надеялась, что все у них обойдется.
Она тяжело вздохнула и открыла, в чем дело.
— Последнее время Петя был холоден с нашей дочерью, не оказывал ей должного внимания в ее положении. Дашенька даже сказала, что он был против того, чтобы легла в больницу, и можно было подумать, — с возмущением посмотрела на мужа, — что он совсем не хочет ребенка!
— Так это же обычная история с женщинами в ее положении, — с сомнением произнес Василий Савельевич. — Обыкновенная мнительность беременных.