Похищение
Шрифт:
Спустившись вниз, я почти не отходя от подъезда, поймал частника и действительно через полчаса был у себя.
ГЛАВА 57
Я РОЮ СЕБЕ ЯМУ
Я расплатился с водителем напротив своего дома, но во двор, где были подъезды заходить не спешил. Середина дня. Погода все ещё продолжала радовать, осень стояла светлая и тихая и казалось, конца не будет ясным дням. Я заурил сигарету. Рядом с воротами на тротуаре, обрамленная островком чистой земли, росла береза. Осень уже позолотила листочки, они шелестели на слабом ветерке и, один за другим, опадали. Скоро будут видны
Я бросил недокуренную сигарету и вошел во двор. У моего подъезда стоял "Мерседес" Тарасова. Облокотившись на машину, стоял и курил молодой мужик в костюме. Пиджак надувался на широких плечах. Телохранитель. Хранитель дорогого тела.
Завидев меня, из машины вышел ещё один парень и сам хозяин. Тарасов явно не в духе.
Я поздоровался с ним за руку. Он осведомился, есть ли у нас возможность поговорить? На визитке указан этот адрес. Я что, снимаю здесь квартиру под офис? Потеря дочери внешне никак не сказалась на нем. Во всяком случае внешне. Был он собран, подтянут и полон решимости вершить свои дела.
Я объяснил, что это я свою собственную квартиру использую как юридический адрес. Мы, в сопровождении одного из парней, поднялись ко мне. Квартира если и произвела на Тарасова впечатление, то не лучшее. Парень остался в гостиной читать журнал, а Тарасова я провел в свою рабочую комнату, сам сел за письменный стол, а его усадил в кресло для гостей. Он несколько раз приподнялся на локтях, устраивая свой зад поудобнее, потом недовольно спросил, есть ли у меня чего-нибудь выпить. Просьба его мне показалась единственным признаком обуревавших его чувств.
Я принес коньяк и пару рюмок. Сам наполнил рюмки. Тарасов поднял свою.
– За окончание расследования.
– Мне очень жаль...
– сказал я, но Тарасов жестом остановил меня и выпил содержимое своей рюмки. Вытащил сигарету. Я пододвинул ему зажигалку. Он закурил.
– Вы меня не поняли, - сказал он.
– Я приехал с вами расплатиться. Расследование закончено, я полностью удовлетворен, преступник пойман, дело можно закрыть. Забирайте свои деньги и оставьте меня в покое. Вы слишком мне дорого обходитесь. Я не хочу потерять и Лену.
Свою тираду он проговорил, раздражаясь все сильнее.
– Но ведь...
– начал было я, не слишком, впрочем удивленный таким оборотом дела. Он прервал меня.
– Я предпочитаю, чтобы теперь дело было доведено до конца официальными органами. То есть, пусть теперь поработает милиция. Вы слишком много делаете ненужных жестов, от вас кругами идет беспокойство. И это бы ничего, если бы не умирали близкие мне люди.
Честно говоряя, крыть мне было нечем. Но и согласиться с ним я никак не мог. Андрея Арбузова ещё можно было бы, конечно, подержать в стенах госучреждения, он привычный, как оказалось, но сваливать на него преступление, в котором он точно не замешан - с этим я никак не мог согласиться.
Я закурил сигарету, поставил зажигалку на стол и выпустил в потолок струю дыма.
– Арбузов совершенно не при чем. И вы это отлично знаете. Организовал убийство вашей секретарши
Тарасов позеленел, и я даже подумал, что для него сказанное мною совершеннейшая неожиданность. Но я ошибся. Некотрые люди от гнева краснеют, а другие - и к ним принадлежал Тарасов - бледнеют. Тарасов просто готовился лопнуть от бешенства. Но он все ещё сдерживался.
– Вы берете сейчас деньги и наше джентльменское соглашение можно считать анулированным. Вы больше не суете свой длинный нос в мои дела, и мы квиты.
Я вспомнил, что за Тарасовым стоит мощная крыша. Да, попасть в черные списки сильным людям - хорошего мало. Но и платить за собственное спокойствие чужой жизнью - тоже мало приятного. Да и терпеть не могу поддаваться чужому давлению. Я покачал головой.
– Похищение вашей жены организовал Клин. Если ваша жена ещё жива, а вы должны понять, что её вполне могли... убрать, чтобы дело выглядело достовернее, то тем более не надо прекращать поиски.
– Теперь, после смерти моей дочери, я считаю, что её уже нет в живых, - твердо сказал Тарасов.
Я удивился.
– Вы считаете, или у вас есть какие-то новые данные?
– Интуиция. Я верю своей интуиции. Она меня ещё не подводила. Я предлагаю вам пятьдесят тысяч, и вы на время убираетесь на Ривьеру или в Испанию, или в Майами, куда вас черт понесет!
Я хмыльнулся.
– Зачем вам это нужно? Почему вы не хотите, чтобы я продолжил ваше расследование? Не понимаю...
– Да что ты вообще можете понять, ничтожный ты человечишко! Я тут перед ним изголяюсь, прошу его, вместо того просто приказать прихлопнуть, а он ещё тут строит из себя!.. Червяк навозный!..
Он орал уже не сдерживаясь, с наслаждением, яростью, орал, брызгаясь слюной, орал стуча кулаком по столу. Парень из гостиной возник в дверях, словно чертик из шкатулки, но Тарасов. не прерывая основного занятия, махнул ему рукой, мол, убирайся. Телохранитель убрался.
Я подлил Тарасову коньяк в рюмкю. Возможно, если бы у меня взорвали дочь в машине, возможно, если бы я чувствовал толику вины за её смерть, я бы и не так орал. И не важно на кого. А Тарасов не может не чувстовать, что его собственные увлечения молоденькими девушками косвенным образом привели не только к разрушению семьи, но и к прямой гибели дочери, а, возможно, и жены.
Тарасов выпил рюмку вместе со мной. Тяжело дыша закурил и, глядя в окно, вдруг сказал:
– И чего это я так психую? Всего делов то!.. Разумеется, с таким раскладом платить я вам не собираюсь. Хотите, расследуйте, хотите живите спокойно. Знаете ведь, мудрый в яму не попадет, а умный из любой ямы выберется. Может, вы и умный, но уж точно не мудрый.
Он встал и стоя потушил сигарету в пепельнице.
– Между прочим, я сомневаюсь, можно ли вас отнести даже к умным. Вы как-то уж очень ретиво роете сами себе яму. Но это уж ваша проблема.