Похищение
Шрифт:
Парни у стойки девушки подчеркнуто нейтрально отступили в сторону. Морды у них были бандитские, загорелые и не городские. Меньше всего мне надо было опасаться их. Вмешиваться в местные разборки они не желали, прибыли отдохнуть, хорошо оттянуться после трудных будней, поэтому просто наблюдали.. А вот парень у мониторов по неопытности дернулся рукой к кобуре. Я его опередил и, наставив ствол пистолета, попросил наклониться ко мне поближе. Он перегнулся через свою охранную стойку, и я ударил его в висок пистолетом.
Больше ни на кого не обращая внимание, я последовал к кабинету гендиректора этого веселого заведения. Миленькая секретарша
Тогда я спросил храбрую девушку, где Клин и его спутница? Оказывается, я опоздал. Они уже уехали. А куда уехали, они не сообщили. Они очень спешили и потому, не сообщили. Она бы сказала, но Олег Русланович не сообщил, куда они едут. Он обычно никому ничего не сообщает когда уезжает... Забрал только резиновые сапоги, он за ними иногда приезжает, вот и сейчас...
Бедная девочка была перепугана, и я поспешил уйти. Тем более, что мне все было и так ясно.
В вестибюле все было по-прежнему. Только парень в бабочке уже сидел на полу и вокруг него суетилась блондинка, сейчас совершенно серьезная. Я наставил на неё указательный палец и произвел холостой выстрел. Но у веселой блондиночки на этот раз улыбки не получилось. Хотя она и попыталась улыбнуться. Трое загорелых боевиков продолжали отстраненно наблюдать за происходящем. Я, увидев, что мне никто угрожать не собирается, последовал к выходу.
.
ГЛАВА 68
УЖАСНАЯ СМЕРТЬ
Вышел на крыльцо. Парень, встретивший меня на крыльце, так здесь и лежал. У ступеней стояли двое классно одетых мужиков из только что подъехавших, и, не понимая, что здесь вообще происходит, не решались войти.
– Проходите, контора работает, - сказал я и мужики, опасливо косясь на лежащего охранника, нерешительно вошли.
За те несколько минут, что я находился в "Речной нимфе" погода изменилась. Как-то очень быстро надвинулись низкие тучи, но было ещё жарко, а главное, снизу все ещё лились оранжевые лучи заходящего солнца, окрашивая близстоящие дома теплым, словно бы мокрым золотом. Когда я садился на свой мотоцикл, сзади вдруг что-то вспыхнуло, где-то прокатился гром и крупными каплями зашлепал по асфальту быстрый, редкий дождь, тотчас же прекратившийся.
Я завел громко затарахтевший мотоцикл и помчался в сторону Речного вокзала, где всего пару дней назад мы с Тарасовым отдавали его личные деньги.
Судя по всему, я отстал ненамного, всего на полчаса, не более. Я надеялся настичь их вовремя, успеть - ничего ведь не произойдет? Было уже нечем дышать, вокруг то и дело вспыхивали молнии, словно коротило где-то рядом электричество на троллейбусных проводах, и величественно грохотал, сотрясая потемневшее мрачное небо чудовищный гром.
Вдруг я приехал. Благоразумнее было бы лезть в люк на тротуаре, но я хотел согратить себе путь. Да и был я в таком состоянии, что благоразумие самое последнее, что мне могло бы сейчас грозить. Да и движение, к счастью, было не такое уж интенсивное.
Я подрулил к люку на середине проезжей части, остановил мотоцикл, зажег габаритные огни и, особенно не торопясь, но и не задерживаясь, сорвал люк и полез в подземелье. Сумку с оружием я захватил, а с мотоциклом мысленно распростился; мне думалось, что вряд ли он долго простоит на середине дороги, обязательно найдется лихой водитель, который не обратит внимание на такую мелочь, как двухколесная хреновина, зачем-то забытая перед носом
Я спустился вниз. Тоннель был прежний, убогий, с полуслепыми лампочками под потолком. Я прислушался; подземная тишина отозвалась мерной капелью протечек, затхлым сквозняком, мерзостью запустения. Быстро пройдя десятка два метров, я вступил в бетонный коридор, ведущий прямо в то небольшое помещение, где прошлый раз мы с майором Степановым и его ребятами наткнулись на кислотный колодец; сейчас здесь было тихо. Даже очень тихо.
Я на ходу вытащил пистолет из кобуры, снял предохранитель. Вновь, сначала едва заметно, затем усилившись, возникла ужасная резкая вонь. Ручеек продолжал течь по дну трубы. Подошвы туфель липко хлюпали. Звуки гулко, но и одновременно странно ватно отражались от стен. Запах был резкий, першило в носу..
Главное, я совершенно забыл о фонарике. Ведь прошлый раз об этом позаботились опера. Мне сейчас приходилось идти почти на ощупь. Здесь, в отличие от центрального хода, лампочек на потолке не было. Вдруг я едва не наткнулся на стену, - ход наконец-то повернул. Я остановился. Впереди увидел отблески света, казавшиеся очень яркими в окружавшей меня тьме. Там впереди должен был находиться заброшенный бетонный колодец. В который и стекал этот зловонный, проедающий даже бетон ручеек. И оттуда, издалека, шло слабое сиянье. Я не мог понять, что это. Осторожно, стараясь не выдавать свое приближение слабыми звуками шагов, я продвигался вперед.. Теперь мне становилось понятно, что какая-то плита загораживала ход почти наполовину. Вдруг едва не упал; все поехало под ногами, сердце ударило у горло, замерло и вновь гулко забилось.
Оказалось, в темноте не заметил самого колодца, потому как источник света был ещё дальше, за самим колодцем. Не знаю, что спасло меня, возможно, поскользнулся, к счастью, немного раньше. Я, чувствуя как морозные иголочки пробежали по хребту, представил, что сейчас барахтался бы в ужасной кислоте, как сползает с меня кожа, плоть, оголяя белые кости!..
Через сам кипевший и слабо лопавшийся пузырями колодец была перекинута какая-то доска. Глаза мои все более приспосабливались к рассеянному свету. И уже слышал приглушенные голоса впереди. Потом кто-то громко выругался, и мне показалось, что это голос Клина.
– Что же это ты ходишь тут, бродишь? Хочешь в колодце оказаться? Так это мы мигом. Тут, знаешь, человеческое тело за пару дней растворяется, раздался вдруг голос уже за моей спиной, и я почувствовал уже реальный холод металла, уткнувшегося мне в спину. Занятый тем, чтобы незаметно подкрасться к Клину, я и думать не мог, что кто-то может следовать за мной. Скорее всего это был тот самый Гвоздь, который сопровождал Клина с самого водохранилища, тот, о котором говорили парни из усадьбы.
Невзирая на опасность, я, словно бы со стороны наблюдая за происходящим, немедленно задал вопрос:
– И конечно, женское тело. Хочешь сказать, что это тело вашей Жанны? Жанны Ширяевой?
– А ты как думаешь?
– скорее утвердительно ответил Гвоздь и вновь толкнул меня стволом пистолета.
– А убили её в ночь похищения, да?
– спешил я прояснить возникавшие одна за другой догадки.
– А ты сообразительный. Это тебя и губит, парень.
Едва начался наш странный диалог, особенно дикий в спертой, темной, тяжелой атмосфере трубы, как впереди сразу все изменилось, свет усилился и луч метнулся к нам, сразу ослепив.