Похищенная любовь
Шрифт:
Закинув ногу на ногу, Валик сидел в небольшом школьном кабинете. Обычно не сильно жаловавший официальный стиль в одежде, он для этой встречи сделал исключение. Черный пиджак, катоновые брюки, светлый блейзер и туфли из мягкой кожи. Из украшений — часы на кожаном ремешке и тоненький перстень из белого золота на безымянном пальце. Мужчина знал, какое впечатление он производит на окружающих, и не откидывал возможности это использовать для своих целей. По его глубокому убеждению, чаще всего именно внешность играет не последнюю роль в воздействии на людей. Вот и сейчас он
Директор, невысокий, но крупный мужчина лет 45, с хитрыми бегающими глазками, гордо восседал напротив, и деловито складывал бумажки на столе, по всей видимости, придавая себе важный вид.
— Тамара поступила к нам не так давно…
— Я в курсе.
— Устраивала к нам ее мать, отец, как мне известно, не имеет возможности…
— Не имеет.
— И мне тем более странно, что у вас есть доверенность от ее матери.
— Ничего странного не нахожу. Закон разрешает любому члену семьи, при наличии доверенности, заверенной нотариально, и с документом подтверждающим переход в другое учебное…
— Я знаю, что разрешает закон, — резко оборвал меня мужчина, и тут же многозначительно посмотрел на Валика. — Но вы согласитесь, что это немного неожиданно, посреди учебного года забирать документы, без какого либо переходного периода. Я думаю можно подождать недельку — другую. И после нового года…
— Документы я забираю сегодня. Это не обсуждается. И вы дадите мне все, что требуется в кратчайшие сроки. Тамара уже собирает свои вещи и готовится покинуть школу.
Скрипнув стулом, мужчина встал.
— Ну, хорошо, буду с вами откровенным, ко мне как директору начнутся вопросы. Почему ученицу с неплохой успеваемостью, хорошей характеристикой, забирают в другую школу. Должна быть веская причина, — мужчина испытующе посмотрел на молодого человека.
Валик с нотками скуки в голосе, смакуя каждое слово, ответил:
— Причиной является то, что Тамара — обычная и довольно скромная девочка, не может учится рядом с вашими полу-уголовниками.
Брови собеседника поползли вверх.
— Вы, тут, Валентин, громкими словами не бросайтесь. У нас все дети одинаково… — с нотками возмущения начал мужчина.
— А я и не бросаюсь. Или вы не знаете, с какими проблемами столкнулась Тамара поступив в ваше, так сказать, педагогическое учреждение? Ах, да, вы же не знаете… Тогда резонный вопрос — какой вы руководитель после этого? Если настаиваете, я опишу ситуацию, — Валик поднялся, не давая директору возможности вставить слово, начал загибать пальцы.
— Унижение, потом избиение, как тут вас принято это называть "темная", как итог — попытка убежать, после угроз о групповом изнасиловании, одним из ваших учеников. Такие причины подойдут?
Ответа не последовало, и Валик подошел к стене на которой красовались, в дешевых рамках, дипломы разных лет, и со скучающим видом продолжил.
— По большему счету, мне нужно было сообщить о ваших "порядках" куда следовало, но я решил не делать этого. Поэтому я посижу здесь, и подожду
Лицо директора посерело, а потом побелело. Он несколько раз открывал рот, будто пытаясь что-то сказать, и снова закрывал его. Наконец он справился с собой и подошел к шкафу с документами, немного порывшись, вытянул синюю папку.
***
Когда в сопровождении завуча с наплечной сумкой я вышла во двор, первое что бросилось в глаза, это фигура Валика, посреди первого снега. Неожиданный снегопад покрыл все пространство вокруг, падая крупными воздушными хлопьями. Валик улыбнулся и подошел ко мне.
— Готова? — он деловито забрал мою поклажу, даже не удостоив взглядом завуча. — Пошли в машину, нужно ехать.
Сейчас он был ослепительно красив. Дорогое пальто, небрежно повязанный шарф, волосы, припорошенные снегом, глаза с задорными искорками (словно его забавляла вся эта ситуация), и белоснежная улыбка. На душе стало легко, меня охватило чувство восторга и эйфории. Словно я героиня романтического фильма, даже немного смешно стало. Мы направились в сторону припаркованной около школьных ворот машине. Мужчина, пикнув ключами, открыл дверцу и…но тут у меня возникло стойкое ощущение чужого взгляда. Я даже вздрогнула, и тут же обернулась, чтобы убрать свое ощущение, ведь все ученики в это время в столовой, и двор был абсолютно пуст, когда мы уходили.
Седой, стоял посреди двора, его холодные глаза впились в мое лицо. Он стоял неподвижно, спрятав руки в карманы и натянув на голову капюшон. Что-то зловещее было в том как он следил за нами. За тем как Валик, улыбаясь, усаживает меня в машину, захлопывает дверцу, а потом деловито укладывает сумку в багажник. Мой спутник нахмурился, он заметил Сергея. Но подошел ко мне и положив руки на мой плечи, сказал:
— Тома, ты уезжаешь отсюда навсегда, садись в машину.
— Хорошо.
Но облегчения не пришло. Чувства не спешили успокаиваться. Я посмотрела в окно машины.
Пустая территория школы, первый снег, и невысокая фигура Сергея в самом центре. Несмотря на холод он был в одном светлом спортивном костюме, в том самом, который был надет на нем в первый день нашего знакомства. Он снял капюшон и снежинки тут же покрыли короткий ежик белых волос. Немного погодя они покрыли все волосы, но парень, казалось, не обращал на это никакого внимания и сейчас неотрывно смотрел в окно машины, на мое растерянное лицо. Я испугалась, что парень сейчас бросится к нам. И ужас, такой привычный, захлестнул меня, заглушив другие чувства. Но Седой даже не пошевелился.
У меня не хватило духу отвести взгляд. Я даже не смогла опустить глаза. А он все стоял и смотрел. Мне казалось, в его взгляде были все оттенки чувств, от ненависти и ярости, до горечи и тоски. Никто и никогда на меня так не смотрел. Никогда прежде мне не приходилось ощущать на себе такого взгляда.
Валик тронул меня за ладонь, вырывая из ступора, по своей привычке потянулся и пристегнул меня ремнем безопасности. Если Валентин заметил наше своеобразное противостояние взглядов, то никак не отреагировал на это.