Похищенная пришельцем
Шрифт:
Она просто уйдет.
А женщины были настолько ревнивыми и единоличными, что, как правило, избегали мужчин, у которых ранее уже были отношения. Ох, они бы могли рассмотреть его как временное увлечение, но никогда бы не позвали на постоянную службу.
Было очень любезно со стороны хобса предупредить меня.
Но было уже слишком поздно.
— Как… — Мой голос надломился, и я заметил, что губы хобса дернулись, но страж решил больше не дразнить меня. Я пришел к выводу, что, возможно, сейчас у меня появился единственный шанс задать вопросы, поэтому я попытался преодолеть свой дискомфорт, сохранив дискуссию в
— Парень, если она уже настолько плоха… или хороша, — добавил он с игривой и лукавой усмешкой, — то ждать осталось недолго. — Хобс снова вдохнул, проверяя. Мои шипы бессознательно и угрожающе приподнялись, из-за чего страж вновь засмеялся. — Обычно для этого нужно очень много, много времени, впрочем, это не то, что легко забыть.
Я так и думал.
— Она пахнет, будто скоро будет готова. — Хобс пожал плечами. — В лучшем случае, один оборот солнца, может два, все зависит от ее выбора.
Один оборот солнца? Или два? Я надеялся, что Энджи была более готова. Я не смогу протянуть так долго.
Но это произойдет, если, конечно, принцесса вообще когда-то оправится от своей последней попытки, которую я испортил.
Если бы она вновь выступила инициатором, то я бы не отказался.
Просто не смог бы сказать «нет».
Без преувеличения.
Когда она вновь захочет повторения? Я не смогу успокоиться, пока не предоставлю ей все необходимое. Мой вид не имел ничего общего с хобсами, мои гены не должны были заставлять меня выполнять каждую просьбу принцессы. Тем не менее, во мне было это необъяснимое желание. Бросив лишь один взгляд на Энджи, мне снова захотелось ее ласкать. От густых волос до шелковистых пальчиков ног. Я хотел лизать и гладить девушку, а с помощью Творца, может и брать ее до тех пор, пока Энджи не округлится из-за моего ребенка. Я безумно желал оплодотворить ее яйцеклетку.
Под запретом.
Мышцы на моей спине напряглись, и я сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.
Старый хобс усмехнулся.
— Она вьет из тебя веревки.
Я смог только кивнуть.
— Если ты позволишь мне посмотреть на нее, то я смогу проверить…
Мое рычание остановило поток слов мужчины. Они застряли у него в горле, но затем хобс приглушенно засмеялся.
Страж сильно хлопнул меня по спине и наклонился, заговорчески зашептав:
— Я все понимаю, но если она искушает тебя настолько сильно…
Если бы он только знал, что я сделал.
— …то знай, более взрослая груфала находится в конце спектра. В таком случае, я открою тебе секретную информацию.
Хобс привлек мое внимание.
Страж опустил голову.
— Ты можешь принести ей облегчение.
— Объясни. — Я должен был убедиться, что не возникнет никакого недоразумения.
Мужчина закусил нижними зубами свою верхнюю губу, а его глаза заволокло мечтательной нежной дымкой, будто он что-то вспомнил.
— Задействуй свою руку. Помоги груфале использовать ее. Самый распространенный способ — позволить ей прокатиться на твоей ладони. — Хобс улыбнулся. — И начни использовать свой язык. Прежде всего, это принесет тебе ее благосклонность. Много груфал принимали ракхии на службу после того, как они впечатляли их значительным… оральным искусством.
У меня пересохло во рту.
Энджи повернулась,
— Когда ты потерял ее? — спросил я.
Его глаза затуманились.
— Этой осенью.
Я кивнул.
— А твои братья хобсы?
Страж поморщился, но все же смог прошептать:
— Ушли.
Я окинул взглядом его измождённую фигуру. Несмотря на то, что хобс до сих пор стоял с элем, он едва прикоснулся к напитку, — сверкающая золотая пена все еще касалась краев бокала — и от него не пахло пищей. Глаза стража были впалыми, грустными.
Он не задержится надолго в этом мире.
Когда хобс встретил мой взгляд, то печально улыбнулся, понимая, что мы думали об одном и том же.
— Сбереги ее, гладиатор.
— Сберегу, — торжественно обещал я.
Глава 12
АРОХ
Несколько часов спустя я вынес на улицу закутанную Энджи, которая сонно поморщилась из-за обжигающего холодного ночного воздуха. Она вцепилась в мои руки и прижала очень холодный нос к моему горлу. Когда я зашипел, девушка пробормотала:
— Прости. — Затем Энджи уткнулась холодными губами в мою кожу, как бы извиняясь.
Я покачал головой. Как же я ненавидел, что мог предложить этой женщине только — в основном — чистые опилки, чтобы спать. В этом районе планеты было холодно, а я не мог позволить себе комнату в таверне. Всего пару дней назад я был представлен всем, как ракхии, почетный участник на гладиаторской арене.
Я следовал закону и много работал, выбравшись из низов и яростно защищая свою репутацию.
И я никогда в жизни не воровал.
Но чтобы сохранить груфалу в безопасности, я рылся в кошельках мертвецов, людей, которых убил. Я бы сделал это снова для ее благополучия, но каждый раз, когда я совершал преступление, то сильнее рисковал ее безопасностью и добавлял пятна на свою совесть. Когда принцесса снова задрожала в моих руках, то я вновь задумался о новых противозаконных действиях, которые никогда бы не возникли в моей голове до нынешних жизненных обстоятельств: проникновение в дома, подсобные помещения или закрытые таверны. Обчистить чьи-то карманы, чтобы наскрести достаточно на съемную комнату. Но эти преступления привлекли бы внимание. Сделали из нас мишени. А сама груфала стала бы главным призом. Она стоила целое состояние и искушала, для нее нигде не было безопасно. Нам нужно было добраться до моей родины.
Энджи зашевелилась, когда я немного изменил положение ее тела, чтобы открыть дверь сарая. Я поцеловал ее в макушку.
— Тссс.
Она не возражала, когда я нес ее к стойлу. Поставив девушку, я взял ее за руку и держал до тех пор, пока не убедился, что она твердо стоит на ногах. Когда принцесса подарила мне сонную улыбку, то мое сердце объяло теплом. Творец, она была такой милой. Мы находились в какой-то чертовой лачуге, но Энджи была настоящей леди и не жаловалась. Ну, или не сильно жаловалась. Я подозревал, что половина ее ежедневных фраз, сопровождаемых рычанием, — иногда бывают более ласковые бормотания, а еще милый и жалостливый скулеж — на самом деле были претензиями.