Похищенная
Шрифт:
«Вот так, молодец, - прошептал Аллард в ее голове. И ей показалось, что его рука с нежной лаской прошлась по ее волосам.
– Слушай мой голос. Дыши».
Пришлось повторить это несколько раз, прежде чем ее сердце смогло успокоиться и вернуться к привычному ритму. Теперь кровь не так шумела в ушах, и ощущение тошноты постепенно прошло.
Теперь Инга плыла в густом молочном тумане, безразличная ко всему, кроме голоса, который ее направлял. Она слышала только его, чувствовала только его. Она впитывала его каждой клеточкой своего
И ей было уже абсолютно все равно, когда разъяренный Онезис с утробным рычанием сам набросился на нее, расшвыривая скулящих теркхаев, словно щенят. Ее глаза были плотно закрыты, мышцы расслаблены, а на губах играла легкая улыбка. Она не отреагировала, когда принц одним движением сорвал с ее тела остатки одежды. Не вздрогнула, когда его руки стиснули ее грудь. И даже когда он наотмашь ударил ее по лицу...
Инги здесь больше не было.
Осталось лишь тело - пустая и бесполезная оболочка.
И когда принц это понял, его ярость не знала границ.
Глава 38
38
Три дня.
Именно столько времени прошло с момента его ареста.
Столько времени Аллард провел в спец-блоке для нестабильных, метаясь, точно загнанный зверь, между непробиваемых стен-сенсонаторов.
Три дня бесконечной борьбы с собой.
Три дня борьбы между сердцем и долгом, который был накрепко вбит в его голову.
Три дня, которые перевернули весь его мир.
И все эти три дня его арайя находилась в руках сумасшедшего принца.
В диагнозе Онезиса Аллард больше не сомневался. Хотя и не сразу понял, что происходит. А ведь должен был! Уже на приеме, когда принц проговорился и у всех на глазах потребовал чужую ливарри. Он должен был догадаться, что этим дело не кончится!
Но тогда его отвлек Лоранд, и Аллард отправился к нему, оставив Ингу один на один с андроидом для развлечений.
Это стало его фатальной ошибкой. И винить в этом было некого, кроме себя. Он был слишком самонадеян. Слишком верил в свою неуязвимость. В абсолютную нерушимость Догмы и неприкосновенность ливарри. В то, что никто не посмеет претендовать на женщину, данную ему самим Мирозданием.
Но кто-то решил доказать ему, что это не так.
Кто-то проник в закрытый для всех сектор и взломал доступ к электронному мозгу Стеллы. Кто-то изменил ее внутренний протокол. Аллард лично программировал андроида, лично проверял все системы, в том числе и безопасность. Он мог бы поклясться собственным Домом что никогда, ни за что не позволил бы своей ливарри совершить такое безумство - попытаться сбежать. О нет, он бы лучше связал ее по рукам и ногам, заковал в наручники и закрыл на замок до скончания века.
Но позволить ей убежать...
Он слишком нуждался в ней, слишком боялся ее лишиться, чтобы так рисковать.
И все же, кто-то вмешался и позволил девушке беспрепятственно добраться до спасательных капсул. Кто-то
И этот кто-то обладал достаточной силой, чтобы не оставить следов.
Канцлер? Это же он задержал его, не дав остановить этот бессмысленный фарс.
Но если бы Лоранд приложил свою руку, Аллард непременно почувствовал бы. Амуэ канцлера и всего Дома Лест Маррок обладала специфичным свечением, которое невозможно было скрыть никакими ухищрениями.
Значит, оставался лишь принц.
Нет, сам Онезис пачкаться бы не стал, Аллард был в этом уверен. Значит, один из его теркхаев. У принца всегда было достаточно тех, кто с радостью выполнял для него любую грязную работу. Такую, например, как похищение землянки.
Теперь-то Аллард понимал, что это было сделано не ради него. Вряд ли Его Высочество стал бы идти на подобный риск только ради своего адмирала. Все было куда запутаннее и страшнее.
Но когда, в какой момент он утратил контроль над событиями?
Наверняка, все случилось во время приема. Пока Онезис играл радушного хозяина, одновременно наслаждаясь эмоциями, переполнявшими Ингу.
И вот теперь Аллард обезоружен, заперт здесь, в стальном мешке. Его ливарри подвергается опасности, а он не в силах помочь ни ей, ни себе.
Гнев, переполнявший его душу все эти дни, вновь всколыхнулся. И вместе с ним всколыхнулась острая боль. Словно кто-то вонзил нож в незажившую рану и теперь с садистским удовольствием поворачивал его, наслаждаясь мучением жертвы.
Не выдержав, Аллард упал на колени. Сжал руками виски. Ему казалось, что его голова разлетится сейчас на осколки. Но у этой боли, раздиравшей его, было имя.
Арайя.
Она звала его. Бессознательно и даже не подозревая об этом. Ее безмолвный призыв затопил его сознание, вытеснив все остальное.
Она страдала. Сейчас. В этот момент.
А он не мог ей помочь. Не мог защитить.
Можно ли придумать пытку более жестокую, чем эта?
Аллард был уверен, что нет.
Он все еще стоял на коленях, закрыв глаза и отрешившись от мира, когда гудение сенсонаторов поменяло тональность. Прошло не меньше минуты, прежде чем этот факт коснулся сознания адмирала.
Аллард невольно прислушался.
Он знал наизусть все мотивы этой ратсовой штуки, которая сдерживала его силу. И сейчас, похоже, кто-то снизил ее мощность. Только зачем?
Адмирал взглянул на свои руки. Еще минуту назад линии амуэ, изрезавшие его кожу, казались безжизненными шрамами, но теперь в них понемногу начинало теплиться привычное бело-голубое сияние. И с каждым мгновением оно становилось все ярче.
Не веря своим глазам, он сжал пальцы в кулак. Разжал. На раскрытой ладони взвился крошечный вихрь из элементарных частиц.