Похищенные
Шрифт:
– Я ее изучу, – пообещал Гарри. – А ДНК есть?
Я поморщилась.
– Только Ру Ларсен, девочки, которая вышла из леса. Еще сохранились ее украшение и одежда, которая была на ней в тот день.
Гарри выпрямился.
– Серьезно?
– Так написано в материалах дела, хотя у меня еще не было возможности с ними свериться. Я сосредоточилась на заполнении форм. Но насколько я могу судить, больше на месте того преступления не было никаких улик.
Вид у Гарри сделался разочарованный, но он не удивился. Описание места преступления сорок лет назад не имело ничего общего с сегодняшними требованиями.
–
– Ты уже с ней говорила?
– Надеюсь поговорить сегодня вечером или завтра. Назначить встречу, показать ей фото подвески, выяснить, что она помнит… – Комната вдруг покачнулась, и мне пришлось ухватиться за стойку и надеяться, что Гарри этого не заметит.
– Разве тебе не нужно… – Гарри сумел взять себя в руки, но было уже слишком поздно. Я улыбнулась:
– Поспать?
Он отвернулся. У меня что-то застряло в зубах?
– На твоем месте я бы подождал окончательного одобрения руководителя команды. – Он смотрел на подвеску. Я почувствовала, что он занял оборонительную позицию.
– Думаешь, он может не одобрить?
– Да нет, вряд ли он тебе откажет. – Гарри не сводил глаз с окровавленной подвески.
Он был прав. Я первой прибыла на место происшествия. Я считалась квалифицированным специалистом. Однако когда речь шла о настолько масштабном деле, оно могло принять и политический характер. И очень, очень неприятный. Как руководитель группы криминалистов на месте происшествия он вынужден будет работать с тем, кого назначит Бюро.
Гарри прокашлялся.
– Если в конечном итоге дело поручат тебе, я хотел бы вместе с тобой пойти к мисс Ларсен.
Его просьба меня удивила. В основном судебно-медицинские эксперты оставались в лаборатории, выезжали только на место преступления. Видимо, у него были свои причины. В любом случае я была не против его компании.
– Конечно. Я тебе сразу же сообщу. А пока попрошу Кайла прислать записи стоматолога.
Глава 10
Ван
Кабинет заместителя суперинтенданта Эда Чендлера располагался на последнем этаже. Его окно выходило на улицу Магнолии, за ним раскинулся могучий дуб. Половину кабинета занимал массивный стол, заставленный пыльными пластиковыми фикусами, на стене висели дипломы.
Мы с Гарри стояли напротив его стола. Гарри дополнил свой без того идеальный наряд пиджаком в тон, я сбегала в «Таргет» за новыми брюками, что не особенно помогло притупить запах, исходивший от пиджака и футболки. Одну копию отчетов о вчерашнем убийстве и о деле Похищенных я вручила Гарри, вторую – Чендлеру.
– Ван, – произнес агент Чендлер, принимая бумаги, – Гарри. Садитесь, пожалуйста.
Мы сели. Изучив документы, Чендлер откинулся на спинку стула и прищурил глаза, что подразумевало задумчивость. Он лыс и любит темные костюмы, отчего его голова напоминает яйцо на поверхности воды.
–
Я вздрогнула. У меня на коленях лежала толстая папка из манильской бумаги, где находилась вся возможная информация, которую могли попросить предоставить на этой встрече, но к чему я совсем не была готова, так это к тому, что ужасную насильственную смерть женщины назовут «шансом».
– Однако, – сказал он, – вы должны понимать, что пресса пойдет за нами по пятам. Неважно, кто эта женщина, одна из Похищенных или нет. Если произойдет утечка информации и журналисты пронюхают об этом ожерелье, на нас будут ездить все, кому не лень. Мы не имеем права напортачить.
Может быть, Эд Чендлер и родился в Райсе, небольшом городке, расположенном в центральной части штата Миннесота, но он позаботился о том, чтобы люди знали, что он учился за границей, в Англии, на первом курсе колледжа. Его речь была пресыпана британскими фразочками, и он произносил их с легким миннесотским акцентом. Чендлер весьма неглуп. Иначе он вряд ли стал бы заместителем суперинтенданта. Однако его таланты – скорее политические, чем исследовательские.
– Да, сэр, – согласилась я. – Поэтому я и прошу поручить дело мне. За десять лет работы я изучила отдел по расследованию убийств Миннеаполиса вдоль и поперек. Я работаю ассистентом в «Холодном деле» больше года, поэтому знаю, что от меня нужно и к кому обратиться за помощью. Наконец, вчера вечером я первая подъехала на место происшествия. У меня есть описа… – Я заставила себя замолчать. Почему мое сердце билось так быстро?
Чендлер всматривался в мое лицо:
– Вы же знаете, почему многие дела оказываются провальными, верно? Почему правоохранительные органы ничего не могут сделать и они попадают в список нераскрытых?
Хотя и с трудом, но я сумела придержать язык, только протянув:
– Ну…
– Есть четыре причины, – сказал Чендлер, не дожидаясь ответа, и поднял указательный палец. – Во-первых, тот, кто занимается делом изначально, думает, что знает, кто совершил преступление, еще до того, как начнет расследование. Таким образом у него складывается туннельное видение, и он ошибочно отсеивает других подозреваемых и заходит в тупик. – Помолчав немного, чтобы дать мне время осмыслить услышанное, он поднял средний и безымянный пальцы. – Во-вторых, они не просят о помощи, когда понимают, что что-то пошло не так, и в-третьих, они ориентированы на краткосрочную направленность. Это свойственно большинству полицейских. Они перегружены. У них нет запаса времени и денег на такие длительные дела. – Чендлер сложил руки за головой, забыв о пальцах. – Четвертое и самое главное: они либо вообще не осмотрели место преступления, либо осмотрели весьма паршиво.
Чендлер знал, что я хорошо разбираюсь в этом вопросе. Эта тема входила в стандартный курс обучения расследованию нераскрытых дел.
– Ясно, сэр, – произнесла я, пожалуй, слишком резко.
– Есть три момента, которые очень важны при работе с нераскрытыми делами, – продолжал констатировать очевидное Чендлер. – Новые источники, новые технологии, новые глаза.
Не в обиду Гарри, срабатывал почти всегда именно третий способ.
Чендлер внезапно подался вперед, его стул протестующе заскрипел.