Похищенный
Шрифт:
— Перестань! — выкрикнула она ему в лицо, теперь уже ни капли не боясь ни его, ни вообще кого-либо. Он сразу же отпустил ее руку. Мариэлла не хотела, чтобы прошлая жизнь затянула ее в омут. — Он не твой, и я не твоя… Андре тоже не был наш. Никто в этом мире никому не принадлежит. Мы все принадлежим господу богу, и он дает нас взаймы друг другу. А потом срок займа кончается… Это ужасно… Тогда страшно больно… И бывает, что срок выходит слишком скоро… Но он уже не наш… И ты не мой, и я не твоя… И Тедди немой…
— Ты любишь его?
— Да,
— И он тебя любит?
— Да.
— Почему у тебя все это есть, а у меня нет ничего?
— Может быть, мне повезло. Или Малкольм меня пожалел. Или это всего лишь естественно. А может быть, я заплачу за все это, а ты нет.
— Какую же цену за это можно заплатить? Что ты заплатила, чтобы выйти за него замуж?
Что? Она вышла замуж за человека, которого не любила и который не любил ее, она это знала. Это не так легко, как можно подумать. Но с другой стороны, Чарльзу такая мысль не пришла бы в голову ни на мгновение.
— От чего конкретно ты отказалась, чтобы выйти за него?
Надежда… любовь… нежность… их с Чарльзом взаимная страсть… такая любовь, которую она знала когда-то… Но она не скажет Чарльзу всей правды, чтобы не нарушить своих обязательств по отношению к Малкольму.
— Выходя замуж, каждый раз от чего-то отказываешься. Возможно, я отказалась от своего прошлого.
— Я глубоко тронут твоей жертвой, — насмешливо проворчал он, глядя на нее стеклянными от алкоголя глазами.
— Чарльз, я такого от тебя не ждала. Как всегда, ты невыносим. — Правильно, он только разволновал и ее, и Тедди, и они ни до чего не договорились. Им не о чем договариваться теперь. Все закончилось. — Тебе не стоило мучить ни меня, ни себя. Ты что-то хотел сказать?
Он опять смотрел на Тедди, смотрел так, что ей стало не по себе. Он всегда был такой, когда пил. Такое случалось и в прежние времена, он мог выпить больше, чем нужно, и тогда оставался пьяным и наутро, и у него ум заходил за разум. Однажды он разорил гостиничный номер, бар, ресторан, чуть не убил двух человек… и ее… Это с ним случилось всего один раз, но она знала, на что он способен. Такое вряд ли можно забыть.
— Прости, — сказал он наконец, посмотрел с грустью, но было не похоже, чтобы он говорил искренне. Потом он посмотрел на Тедди, который цеплялся за мать все это время. — И вы простите меня, молодой человек. Я был непозволительно груб с вами и с вашей матерью. Это нехорошо, но мы с ней очень давно знакомы, почти с детства…
В самом деле, тогда они были почти детьми — восемнадцать лет и двадцать три года… Господи, два сущих младенца.
Чарльз взглянул на Тедди серьезнее:
— Я хотел бы когда-нибудь познакомиться с вами поближе. — Похоже, Тедди не испытывал подобного желания, однако он вежливо кивнул. — У меня тоже когда-то был маленький мальчик… Его звали Андре… — Чарльз поднял глаза на Мариэллу, и на глазах его опять выступили слезы. — Простите… Наверное, это потому, что вчера было так трудно… А сегодня я увидел вас… Черт… — Чарльз отвернулся
Он словно требовал ответа, но сам был уже спокойнее, и она утвердительно кивнула. Вчера в соборе она уже ответила ему на этот вопрос, но он забыл. А расставшись с ней, сразу начал пить.
— Нам надо возвращаться домой, — сказала она. — Уже пора.
Тедди нужно поесть, а потом пойти к кому-то на день рождения в сопровождении мисс Гриффин. Уже довольно поздно. И страшно. Она так ценила время, проводимое с Тедди. Жаль, что так получилось.
— Мне очень жаль, что мы с тобой так встретились.
Накануне было легче, потому что он не знал про ее сына. Теперь же его переполняли злоба и досада. К тому же прошлую ночь он посвятил алкоголю и жалости к себе. Но теперь он весь горел от ревности и гнева.
— Я уеду на следующей неделе. Я так вчера решил. Мы с тобой еще увидимся?
Она покачала головой, сжимая руку Тедди в своей.
— Но почему?
— Ты знаешь почему. Ты все еще сердишься на меня. Если мы с тобой будем опять встречаться, нам обоим будет только хуже. Зачем нам мучить друг друга, если можно обойтись без этого?
— Кто тебе сказал, что можно обойтись? Ты же несчастлива, у тебя это на лице написано. Ты неспокойна, ты нервничаешь, ты вся на взводе, внутри у тебя как будто все перекручено. Если очень захотеть, то все возможно, надо только не останавливаться ни перед чем.
Неужели он умоляет ее вернуться? Нет, скорее требует.
— Милая философия, Чарльз.
— Черт побери, я готов сделать что угодно, с радостью.
— Рада за тебя.
— Я хочу тебя.
— Не надо так говорить. Что с того? Предположим, как ты любишь говорить, я соглашусь. Ты все равно уезжаешь в Испанию воевать. Что меняется для меня?
Она пыталась с ним спорить, но он был явно не в том состоянии.
— Возможно, ты останешься здесь чуть счастливее. А возможно, тебе захочется поехать со мной.
Она едва не рассмеялась. Как у него все просто. После шести лет замужества она должна бросить Малкольма, малыша и ехать с Чарльзом в Европу, как будто ничего не случилось. Нет, он совершенно ненормальный.
— Ты и мальчика сможешь взять.
— Как же ты великодушен! А как Малкольм? С ним что будет?
— Я выигрываю — он проигрывает.
— Ты предлагаешь не то, Чарльз, и ты сам это понимаешь. Ты достаточно хорошо меня знаешь, и мне не надо тебе объяснять, что я на это не пойду.
— Возможно, — произнес он, сжимая ее запястье мертвой хваткой, — я сумею тебя заставить.
— Чарльз, здесь не Испания, и не надо сражаться за мою свободу. Это смешно.
Изо всех сил Мариэлла старалась скрыть, что взгляд Чарльза пугает ее.
— А еще смешнее будет, когда я возьму кое-что, что тебе дорого… что ты любишь… очень любишь… Возможно, это убедит тебя… скажем, присоединиться ко мне.