Похититель снов (Похитительница снов)
Шрифт:
– Оседлай меня, – настойчиво прошептал Найджел. – Оседлай меня и раскачивайся сильнее.
Она начала раскачиваться с неистовой страстью, опираясь обеими руками о его плечи. Но Найджел не мог спокойно лежать под ней, как предполагал сначала. Стараясь подстроиться под заданный ею ритм, он вонзался в нее снизу, охая от боли, желания и наслаждения.
Найджел не знал, кто из них вскрикнул первым. Наверное, это произошло одновременно. По телу Кассандры пробежала дрожь, тогда как его напряжение выплеснулось в нее вместе с семенем. Он обхватил жену обеими руками и притянул к себе, разогнув ее ноги, так что она легла на него, вытянувшись
Найджел смотрел в голубое небо. Нет, счастье – по крайней мере в его жизни – нельзя ухватить, удержать надолго. Оно приходит ниоткуда и исчезает в никуда, оставляя только сожаление, желание, граничащее со слезами.
Да, именно со слезами.
И страхом.
На несколько мгновений тот давно забытый юноша, которым когда-то был он сам, вновь вернулся к жизни и завладел его телом, мыслями и чувствами. Этот юноша был способен на любовь и нежность.
Наивный мальчишка, которого необходимо убить в себе, чтобы не испытать вновь невыносимую боль.
В течение нескольких минут Найджел любил Кассандру и позволил ей любить себя.
Он закрыл глаза, медленно возвращаясь на землю. Хорошо, что она уснула.., после близости. Похоть – вот название тому, что их связывает.
Похоть – и больше ничего.
Никто из них не произнес ни слова после того, как Найджел велел ей (она вспоминала об этом со смущением) оседлать его. Они любили друг друга, уступив безрассудной страсти и похоти, а потом задремали, утомленные и пресытившиеся. Проснувшись, Кассандра с удивлением обнаружила, что их тела все еще составляют единое целое. Найджел приподнял ее и уложил рядом с собой.
Она лежала, все еще не открывая глаз, а Найджел осторожно убрал волосы с ее лица. Кассандра боялась встретиться с ним взглядом. Что она увидит в его глазах – ликование, насмешку, нежность? Зачем это знать? Если она посмотрит ему в лицо, то придется что-то сказать или по крайней мере подумать. А ей не хотелось думать. Не хотелось признаваться себе, что похоть возобладала над разумом. А то, что чувствовала Кассандра, иначе и не назовешь: сводящее с ума желание лежать с ним обнаженной, чувствовать руки Найджела на своем теле и ту твердую, длинную часть его внутри себя, которая толкается в нее, доводя до экстаза.
Нет, она не станет думать о том, что, возможно, увидит в глазах Найджела именно нежность. Ей не нужна его нежность.
Внезапно он перестал гладить ее лицо, и Кассандра уже не чувствовала рядом тепло его тела. Она осторожно приоткрыла глаза и увидела, что Найджел поднялся и пошел к берегу.
«Он отлично сложен, – неохотно признала она, разглядывая его. – Мускулистый, стройный. Шрамы от кнута покрывают спину сверху донизу». Ей стало не по себе: она вдруг представила, как кнут со свистом рассекает плоть, услышала его стон. Кассандра поспешно опустила глаза – она не переносила жестокости. И хотя больше не любила его так, как раньше (сегодня была не любовь, а только похоть), ей все равно стало больно от того, что Найджел испытал страдания.
Взгляд Кассандры невольно задержался на его правой лодыжке. Там краснел ровный шрам шириной несколько дюймов. Она нахмурилась. Что бы это значило?
Кассандра открыла было рот, чтобы спросить его об этом, но передумала. Он все равно ничего не скажет. Да и вряд ли ей надо знать ответ. Голова у Кассандры закружилась. Нет, ей незачем выяснять правду. Она снова
И тут ее обуял настоящий страх.
Кассандра вскочила и быстро оделась. Руки ее тряслись. Должно быть, Найджел услышал, что она встала, но не повернулся. Сунув ноги в туфли, Кассандра помедлила мгновение, потом проворно подхватила мокрую сорочку и шляпку и закусила губу. Он по-прежнему стоял к ней спиной, не оборачиваясь, и смотрел на гладь водоема и водопад.
Она бросилась прочь. Быстро взбираясь по узкой каменистой тропинке, Кассандра ни разу не остановилась, чтобы перевести дух. И только очутившись на вершине холма, взглянула вниз, но Найджела уже не было видно.
«Кто он?» – стучало в ее голове, пока Кассандра бежала по лужайке к дому.
Кто же этот незнакомец, за которого она вышла замуж?
Глава 17
– Стало быть, ты разыскал ее? – Уильям Стаббс укоризненно щелкнул языком при виде мокрых панталон хозяина. Заметив грязные пятна на кафтане и камзоле Найджела, Уилл мрачно нахмурился. – Я бы на твоем месте, Найдж, медаль бы давал тому, кто у тебя в камердинерах служит. Как прикажешь мне теперь все это отчищать?
– Я плавал, – сказал Найджел в свое оправдание.
– Да еще и верхом покатался, – добавил Уильям, чистя щеткой его камзол. – И не думай, что я имею в виду твою поездку с этим Кобургом. Ты, надеюсь, хоть разрешения-то спросил у нее, прежде чем юбки ей задрать? Отвечай, да смотри не увиливай – со стариной Стаббсом шутки плохи. Я ведь понял, что после брачной ночи тебе ни разу не перепало. Я да ее горничная – от нас ничего не укроется. Я, само собой, не берусь осуждать малышку. Ты, часом, не изнасиловал ее, Найдж? Если так, то я сейчас с тобой по-свойски расправлюсь – получишь у меня по носу, будь уверен.
– Ты, как я вижу, взял на себя роль сторожевого пса ее сиятельства? – заметил Найджел скучающим тоном и надел чистую сорочку, не дожидаясь помощи Уилла. – Я, конечно, не могу запретить тебе узнать это, что называется, из первых рук. Но если осмелишься на подобную дерзость, то я, выражаясь твоим же языком, крепко съезжу тебе по носу, чтобы ты не совал его куда не следует.
– Ну это мы еще посмотрим, – проворчал Уилл. – И что, ты все уладил? Малышка снова счастлива? Надеюсь, она не даст тебе позабыть, что ты у нее по гроб жизни в долгу? Я только о том молюсь, чтобы она с тобой помирилась, хотя ты того и не заслуживаешь. Ты ведь парень что надо – красавчик, слов нет. Да и всегда был хорош – особливо когда откормился немного после возвращения. И то сказать, все мы там были кожа да кости. Помнишь старину Леддера? Худющий, как скелет.
– А за жизнь цеплялся крепко, – промолвил Найджел. – Отвечая на твой вопрос, Уилл, замечу, что по-прежнему не теряю надежды. Но должен тебя разочаровать, мой друг: я не намерен обсуждать мою личную жизнь даже с тобой. Ну а что ты сам решил? Помнится, пару лет назад ты клялся всеми святыми, что если снова окажешься в Лондоне, то больше оттуда никуда не поедешь. Теперь, когда моя жизнь как-то устроилась, ты, наверное, вернешься в город?
– Хочешь поскорее отделаться от меня?
– Нет, что ты! – заверил его Найджел. – Но тебе здесь тоскливо. Я ведь замечаю, что ты все чаще пропадаешь в деревенском трактире. Однажды вечером даже не вернулся ночевать, а значит, не помог мне раздеться.