Похититель снов
Шрифт:
Я испытал шок от этих краж — но с чувством фатализма. Если бы такое случилось неделю назад, я был бы охвачен гневом, тревогой и беспокойством. А теперь: мехтуб! [84] — только и сказал я сам себе. Нужно было как-то связаться с Бьянкой, но я не мог вспомнить номера ее мобильного телефона.
Я возвратился и присел на террасе «Флориана», держа трость между ног. Мое внимание привлекла группа, или, точнее, стая японских туристов, следовавших за гидом, размахивавшим флажками. Это был удачный момент, чтобы попытаться выудить из них немного денег. Doso, doso, pictures with pigeons! [85]
84
Судьба (араб.).
85
Пожалуйста, фото с голубями (яп., англ.).
86
До свидания, до свидания (яп.).
Я снова сел и стал бросать крошки голубям. Мало-помалу они стали садиться мне на голову, пиджак и трость. После некоторой тренировки мне удалось удерживать одновременно трех голубей на вытянутой трости и одного на голове. Улыбочка. Фото. Arrigato. Фото с мадам? С малышом? Arrigato. Я протянул руку с двусмысленным жестом и собрал несколько мелких купюр. Последний турист из японской группы указал мне на вновь прибывших. Я снимался с голубями на фоне зданий прокураций, башни с часами, колокольни, базилики и, наконец, Палаццо Дукале. La Piazzetta, no, sorry. Too far [87] . Еще одна группа. Это, должно быть, scientists, у них закончился конгресс. Здесь я не имел успеха. Несколько громких смешков. Еще фото с двумя голубями, сидящими на трости. Улыбочка. Мелкая купюра. Dom arrigato gozaimas! Я вернулся и уселся на один из последних свободных стульев. Оркестр начал играть вальсы Штрауса. Я незаметно просмотрел свой улов. Почти сто тысяч лир! Тут я заметил, что ко мне приближается Бьянка.
87
Пьяццетта, нет, извините. Слишком далеко (итал., англ.).
— Профессор Жуве, что это вы тут вытворяете с голубями? Вы не находите это неуместным?
Похоже, что она разгневана. Она была в другом платье, зеленом, под цвет глаз. В этом она гораздо более соблазнительна, подумал я. Я не сдвинулся и сделал вид, что вижу ее впервые. Она подошла к моему столику с видом одновременно возмущенным и удивленным. Я поднялся.
— Не думаю, что мы знакомы, — сказал я со всей возможной учтивостью.
— Как? Вы не профессор Жуве? Мишель Жуве?
— Нет, мадам. Я его брат-близнец. Морис Жуве. Мой брат в Монтегротто.
Откуда вдруг возникла эта идея насчет брата-близнеца? Не знаю. Меня внезапно осенило, как при азартной игре, и этот виртуальный двойник захватил полностью все мое существо, которое так изменилось с этим новым костюмом, серьгой в ухе и усиками.
— Как это может быть? Такое сходство! Вы что, издеваетесь надо мной?
— Очень даже может быть, дорогая мадам. Когда мы были во младенчестве, только наша матушка и могла нас различить. Мы двойняшки. А вы знаете моего брата Мишеля? Он известный ученый.
— Я с ним встречалась четыре дня назад, или, точнее говоря, мы встретились. Мы даже провели вечер в «Киприани». Просто невероятно, у вас тот же голос… И тоже что-то с ногой, — сказал она, посмотрев
— Увы, дорогая мадам, та же нога. Это редкий генетический тип артроза, им же страдала и наша бедная матушка. Потому-то мой брат и лечится в Монтегротто. Развитие этой болезни, к несчастью, необратимо. Нам обоим предстоит операция, — грустно сказал я, повесив голову.
— Просто невероятно. Конечно, различия есть: прическа, бородка, усы, серьга, костюм… Но, клянусь богом, вы — профессор Мишель Жуве!
Я усадил ее рядом с собой. Мне не следовало много болтать.
— Дорогая мадам, вы закажете что-нибудь?
— Чашку капучино, как и вы. Брат-близнец, брат-близнец, — повторяла Бьянка, — так вот почему ваш брат всегда интересовался двойняшками! Но он мне никогда про вас не рассказывал, — сказала она.
— А вы что, его хорошо знаете?
— Я была в Лионе, в вашей лаборатории, в прошлом году.
— В его лаборатории, — заметил я.
— Ну да, ваш брат однажды даже пригласил меня домой, но ни его жена, ни дети ничего не говорили про вас.
— Вы знаете, дорогая мадам, это ведь своего рода семейный секрет. Я ведь белая ворона. Мой брат стал настоящим ученым, а я — неудачник. Тот, кто ничего не может довести до конца. Но ни мои племянники, ни моя племянница меня не стыдятся, чего — увы! — нельзя сказать о моей золовке, — продолжал я.
Бьянка все еще сомневалась.
— He могу поверить своим глазам. Вы совершенно одинаковы.
— Есть несколько признаков, которые позволяют нас различить — в физическом плане, конечно. У меня есть шрам на спине, которого нет у него. А если бы, по случаю, вы узнали моего брата интимно, то обнаружили бы черное родимое пятно у него на мошонке, которого нет у меня.
Она покраснела.
— Я вас умоляю. Во всяком случае, ваш брат поделикатнее вас!
— Прошу прощения. Мой брат ведь только с кошками общается. Он и стал вежлив, как кот: молчит и мурлыкает.
— А росли вы вместе?
— До войны да. Потом он ушел в армию, занялся медициной. Я остался дома и поступил на научный факультет.
— По какой специальности?
— Биологическая океанография. Моя диссертация была посвящена половой жизни гигантского кальмара.
Удивительно, как легко я выдумывал мою новую, виртуальную жизнь! Я в самом деле становился другим человеком и уже с некоторым сожалением и снисходительностью посматривал на того, «другого», которого я покинул, быть может, навсегда…
— Вы много путешествовали?
— При моей работе — даже слишком, особенно в сторону Антарктики. Туда, где размножаются гигантские кальмары. У них глаза — как кастрюли, тридцать сантиметров в диаметре!
— Терпеть не могу этих осьминогов… А вы часто видитесь с вашим братом?
— Не очень. Я сюда приехал, потому что испытывал денежные затруднения. А сейчас они еще более обострились. Я абсолютно нищ. Меня только что обокрали. Украли мой бумажник с кредитными карточками, паспорт и чековую книжку. Вот почему я корчу шута с этими голубями — чтобы раздобыть несколько тысяч лир. Воровство — это здесь национальный вид спорта. На самом деле везде так, и во Франции творится то же самое, — заметил я, спохватившись, что она может обидеться. — А вы, дорогая мадам, тоже, как мой брат, изучаете кошек и крыс?
— Нет, я изучаю сон и сновидения у людей. Я психолог. Меня зовут Бьянка Ф., я из Турина.
— Можно я буду называть вас Бьянка, моя дорогая?
— Как вам угодно. А как мне вас называть, вы ведь так похожи на брата-профессора?
— Зовите меня Морис, или Маурицио. Вы изучаете сновидения у близнецов?
— Да, но это сложно. Было бы потрясающе сравнить сны у вас и вашего брата!
— Мой брат всегда просит меня описать сны, которые запомнились. Но я всегда смущаюсь, ведь это дело слишком уж интимное… А кстати, как он поживает?