Похититель звезд
Шрифт:
Натали проводила глазами экипаж и, с облегчением вздохнув, стала смешивать краски на палитре. Девушка задумалась, какой оттенок лучше передаст цвет глаз поэта, в то мгновение казавшегося особенно
Поэт думал о письме, которое получил нынче утром. Письмо было отправлено с границы, но он узнал почерк королевы и теперь предвкушал, как, закончив позировать для скучной картины, поднимется к себе и прочитает строки, начертанные Ее рукой. И в голове его мало-помалу складывались и жили какой-то своей, совершенно особой жизнью зарождающиеся стихи о море, разлуке и любви.
В своем кабинете Рене Шатогерен взял в руки фотографию молодой женщины и долго смотрел на нее, после чего извлек карточку из-под стекла. Надпись на обороте гласила: «Мари – для Рене». Под фотографией лежал мятый листок, заполненный неровными строчками, – то самое письмо, которое у него так и не хватило духу уничтожить, потому что его написала она, а других ее писем у него не сохранилось. Рене бережно расправил его
Где-то в Париже наборщики срочно составляли передовицу для вечерних газет. Заголовок гласил: «Трагедия в замке Майнебург. Кронпринц Руперт на самом деле покончил с собой! Сенсационные подробности из уст старого слуги!» И издатель газеты, важно попыхивая трубкой, распоряжался довезти еще бумаги, потому что вечерний выпуск наверняка будет пользоваться огромным спросом.
«И море любви не разлучит нас… не разлучит…»
– Алексей Иванович!
Нередин поднял голову. Ах, какая же она неловкая, эта художница, нескладная, опять спугнула рифму! Ну что ты поделаешь!
– Завтра в то же время продолжим портрет? Если вы не против… – робко прибавила Натали.
Поэт рассеянно кивнул:
– Да, в то же время… Если не будет дождя.
Кошка на его руках шевельнулась и открыла глаза. Воздух дрожал и струился расплавленным золотом, в высоком небе не было видно ни облачка.
А на большом плоском камне сидела зеленая ящерица и грелась на солнце, и ей было хорошо.