Похитители бессмертия
Шрифт:
Но теперь он — наследник престола! И главное, он не намерен больше проигрывать — ни людям Администрации, ни «псам» СВБ, ни Клавдию. О том, что он может проиграть какому-то ронину, изгою, отщепенцу, по чистой случайности заполучившему аппарат и по чистой же случайности до сих пор живому, — вообще не могло быть речи!
Левински садистски раскурочил в пепельнице сигару:
— Иван! Я принял решение! Нужно закрывать 433 на карантин, чтобы обезопасить себя от конкурентов. Ты сказал, что там всего четыре портала, так что это вполне можно сделать в обход Президента. Думаю, что потребуется мой личный визит на планету — разумеется, анонимный. Сейчас как никогда необходимо
Грабер лежал на диване, сосредоточенно хмурясь. Из одежды на нем было только белое вафельное полотенце, целомудренно прикрывающее центр тяжести, — это полотенце, кстати сказать, бросил туда ронин, хотя присутствующую тут же Жен вряд ли интересовали интимные подробности граберовского тела. Время от времени Грабер поднимал к лицу попеременно правую и левую руки и напряженно их разглядывал.
Десять минут назад Грабер очнулся в капсуле после шестичасовой процедуры обретения бессмертия. По завершении снятия всех медицинских параметров ронин, несмотря на рекомендации профессора повременить с его перемещением, собственноручно перенес Грабера из капсулы на диван — времени оставалось все меньше, а ему необходимо было успеть обессмертить еще как минимум одного человека, то есть, разумеется, себя, а как максимум — еще двух-трех одолженных Маджиком бойцов, от которых того и гляди можно было ожидать впадения в «монстризм».
Вид у первого бессмертного был весьма и весьма неважный. Кто выглядел настоящим триумфатором, так это яйцеголовый: электронный диагност, протестировавший состояние Грабера после операции, показал ожидаемые результаты, хотя конкретной проверки, способной убедить в бессмертии Грабера и остальных присутствующих, пока еще не производилось. Однако ронин не собирался с этим тянуть: пока Жен и хрыч хлопотали над телом «героя», ронин достал из кармана карандаш и установил его в режим минимального поражения. Затем подошел к Граберу со стороны ног — чтобы тот, заметив в руках у ронина хорошо ему знакомый предмет, не всполошился раньше времени и быстрым коротким движением сделал разрез на голени. Грабер подскочил на диване и заорал так, будто его только что кастрировали без наркоза. Согнувшись, он схватился руками за поврежденный участок ноги.
— Да вы, Бессон, знаете, кто вы?.. — И из его рта полилась такая брань, чему больше всего подошло бы определение «понос». Таковы оказались первые слова, которым, видимо, предстояло быть занесенными золотыми буквами на скрижали истории, — первые слова, раздавшиеся из уст первого бессмертного человека.
Жен поморщилась и отступила от Грабера подальше. Зато старый хрыч просиял и склонился поближе — до сих пор «подопытный кролик» не произнес ни слова, теперь же стало очевидно, что его реакции в порядке, мыслительный процесс худо-бедно функционирует, и при этом, что наиболее важно, умственные способности не претерпели заметных изменений. Один только ронин, которому вся тирада и предназначалась, остался невозмутим: спокойно и без видимого усилия оторвав руки Грабера от поврежденного участка, он стал внимательно наблюдать за порезом. Рунге, сообразив, что происходит, тут же к нему присоединился, судорожно лапая трясущейся рукой диагностический модуль. Даже Жен не осталась в стороне от места всеобщего внимания — приблизилась и полюбопытствовала, мужественно игнорируя изливающийся изо рта Грабера, словно из сливной
В только что проделанной довольно глубокой ране нарастала новая ткань, обволакивая и соединяя поврежденные сосуды, сводя и разглаживая края. Сомнений не оставалось — клетки регенерировали с фантастической скоростью, в считанные секунды затягивая разрез. Грабер все еще орал, в то время как поодаль от раны на его ноге остались только несколько капель свежей крови, даже не успевшей свернуться.
В какой-то момент Грабер запнулся и внезапно смолк — обратил наконец внимание, что повода орать у него, собственно, больше нет.
— Вообще-то опыт с регенерацией вашего копыта нельзя считать полным, — немного растерянно, еще под впечатлением от увиденного сообщил ему ронин. — По идее полагалось бы еще отрезать от вас одну треть, а оставшиеся две трети заложить в капсулу и посмотреть, как вы там восстанавливаетесь в целое тело. Но это займет уйму времени, а у нас, к сожалению, его в обрез.
— Будьте вы прокляты, Бессон… — процедил Грабер первые более или менее пристойные слова, поправляя судорожным движением на бедрах сбившееся полотенчико. Ронин плотоядно на него покосился:
— А ведь я могу и передумать, партнер. В интересах науки…
И Грабер окончательно смолк — страшно подумать, чем ему грозило теперь такой дорогой ценой обретенное бессмертие. Тем паче что ронин уже спрашивал у профессора:
— Ну как там наш аппарат? Уже готов к новой работе? — Тот кивнул, растерянно переводя взгляд с ронина на Грабера:
— Да, но… Вы в самом деле собираетесь его м-м-м… разрезать?.. Я не уверен, что сейчас имеет смысл…
Грабер напрягся, поджав под себя ноги и прижимая к себе полотенце, и стал белее облачков на Карловых Варах.
Ронин, махнув на него рукой, направился к аппарату, жестом позвав за собой Жен. Буквально полчаса назад, когда Грабер еще покоился в капсуле и его судьба оставалась под вопросом. Жен сообщила ронину, что чем бы ни кончился первый опыт, она приняла решение остаться смертной.
— Ты в самом деле не передумаешь? — спросил ронин. Он не вполне понимал, чем вызван ее отказ — на откровенный разговор у них до сих пор не было времени. Она в ответ тряхнула головой — упрямая. — А что, если у нас с тобой возникнут из-за этого проблемы? — Он улыбнулся. — Допустим, с детьми?.. — сказал и сам удивился своим словам.
Она ответила улыбкой, однако ее глаза, темно-серые, не умевшие ему лгать, оставались больными, тревожными
— Никаких проблем не будет. Самое главное, чтобы у тебя все прошло успешно.
— Но ты все-таки еще подумай. Пока я буду там. — Он кивнул на капсулу. Подмигнул Жен — ей поддержка требовалась сейчас не меньше, а похоже, даже больше, чем ему, но держаться ей предстояло самой. Ронин знал, что она справится.
— Я уже подумала, Дик. Хорошо подумала.
— Ну ладно. Видно, придется подождать — может
быть, лет через десять, когда ты начнешь стареть, а я останусь прежним…
Она прервала его, ткнув кулаком в бок. Ронин стал раздеваться и уже не видел, как Жен за его спиной задумчиво нахмурилась, покусывая губу.
Коминс надрывался. Ронин поднес его к уху: после процедуры обессмерчивания его метаболизм еще не полностью пришел в норму, в ушах отдаленно шумело, координация движений была слегка нарушена.
— Да?
— Дик! У нас недавно появились гости… — Ронин уловил в голосе Маджика некоторое замешательство, сразу его насторожившее, — что-то там у них с этими гостями прошло не совсем так. Или совсем не так?..