Похитители бриллиантов (др. изд.)
Шрифт:
— …и Клаас, ваш милый братец.
— Совершенно верно! А мы про него и забыли!
— Но я, ваш начальник, я должен думать обо всем! Стало быть, вы засядете один справа, другой слева от плато и возьмете под наблюдение все видимое пространство между юго-востоком и юго-западом, не упуская также из виду и реку вверх и вниз от водопада.
— Это нетрудно. Все?
— Пока все.
— Я думаю, что это «пока» не будет тянуться слишком долго.
— Почему?
— Потому что справа, на лесной опушке, я вижу людей и много скота.
— Что за люди?
— Негры.
— А скот какой?
— Верховые быки.
— Вы уверены?
— Вполне. Вот они остановились. По-видимому, хотят здесь расположиться.
—
— Положитесь на нас, джентльмен.
— Питер, переговоры возлагаю на вас. Будьте уступчивы и не скупитесь. Я могу предложить в обмен самые разнообразные товары. И платить буду через три дня после получения быков. Кстати, какие у вас отношения с публикой на прииске Виктория?
— Отвратительные. От нас требовали, чтобы мы с Корнелисом непременно указали, где лежит клад, и поставили нас во главе экспедиции, а мы ушли.
— Стало быть, новые конкуренты! — сказал Смит насмешливо. — Увидим. А пока что, Питер, идите. И будьте осторожны. Избегайте всяких встреч и попросите наших будущих продавцов немножко отойти в глубину леса. У французов это называется купить веревку, не купив теленка, но у нас выбора нет, мы должны хвататься за первую возможность. Ступайте.
— До свидания, джентльмен.
— До свидания, дружок.
Смит снова занялся изучением местности по карте, Корнелис стал на свой наблюдательный пункт, а Питер спокойно спускался по крутой тропинке.
Он добрался до владельцев скота меньше чем за два часа и тотчас узнал всадников, если только можно назвать всадниками людей, которые ездят верхом на рогатом скоте: это были люди из племени макололо.
Питер знал их обычаи и язык и сразу обратился к ним как человек, знакомый со всеми правилами вежливости и приличий. Ему оказали сердечный прием, тем более что он белый. Зная, как макололо любят животных, он осмотрел все стадо и расхваливал его как знаток.
Действительно, любой скотовод замер бы от удовольствия на его месте. А всякий, кто слыхал о методах разведения скота, применяемых туземцами Южной Африки, был бы глубоко удивлен.
В стаде были быки двух различных пород. Одних называют «батока», потому что их разводит племя батоков. Быки эти невысокого роста, прекрасно сложены и весьма легко одомашниваются, так что их используют для верховой езды. Они отличаются замечательно веселым нравом. Стоит пастуху, если он идет впереди, прыгнуть, и все стадо начинает прыгать. По вечерам они, резвясь, собираются вокруг костров и спят со своими хозяевами, так что их даже не привязывают.
Вторая порода называется «бароти» — по имени долины, которая считается ее родиной. Быки огромного роста. Встречаются экземпляры, у которых два метра от копыта до плеча. У них высокие жилистые ноги и рога, достигающие двух с половиной метров в длину. [44]
Не менее, а, пожалуй, и более терпеливые, чем китайцы, и такие же любители оригинальности, кафры умудряются придавать этим рогам самые причудливые формы. Путешественники, начиная с Левайяна и включая Ливингстона, с изумлением рассказывают о бычьих рогах, имеющих форму правильного круга или спирали. У одного быка четыре, шесть и восемь рогов, у другого они соединены и срослись и придают ему вид единорога и т. д.
44
Доктор Ливингстон, посетивший земли макололо, привез оттуда рога именно таких размеров; их можно видеть в Британском музее (прим. авт.).
Левайян
Кафры берут теленка в самом раннем возрасте. Как только начинают прорезаться рожки, по ним делают небольшой вертикальный надрез пилой или каким-нибудь другим режущим инструментом. Таким образом, каждый рог разделен надвое. Ткани в атом возрасте еще только формируются, поэтому половинки рога не срастаются, а, напротив, расходятся и растут независимо одна от другой, так что получается уже четыре рога. Если хозяин хочет, чтобы их было шесть или восемь, ему остается только поработать пилой соответствующее количество раз. Если надо, чтобы одна из частей рога или весь рог целиком принял, скажем, форму круга, кафр снимает часть верхнего слоя вблизи самого острия рога, остерегаясь, однако, задеть это острие. Если повторять эту операцию достаточно часто и осторожно, то рог начинает изгибаться, и в конце концов кончик соединяется с основанием у самого лба животного, и рог получает форму правильного круга. Этим способом рогам можно придавать бесчисленные и самые разнообразные формы.
Порода «батока», можно сказать, рогов не имеет. Однако кафров это не смущает. Они видоизменяют, переделывают кожу животного. Они делают своего любимого быка похожим на зебру. Для этого они прикладывают ему к шее, к хребту и крупу раскаленные клинки и выжигают шерсть параллельными полосами. Другие вырезают у животного полосы кожи вокруг головы, на бедрах и на ногах. Затем на раны искусно накладывают швы, так что остаются лишь еле заметные шрамы, а так как вырезанные полосы кожи не отделены от тела, то они свисают в виде бахромы, браслетов и т. п.
Пропускаю много других приемов.
Животные со странным спокойствием переносят все эти варварские операции, которые, впрочем, благодаря умению и ловкости операторов не слишком болезненны. Эти мастера уродования напоминают компрачикосов, о дикой работе которых наш бессмертный Виктор Гюго рассказал в романе «Человек, который смеется».
Кафрские быки ходят и под седлом и в ярме и могут оказывать человеку неоценимые услуги. Благодаря некоторым мерам, применяемым опытными скотоводами, они ограждены от страшной местной болезни, которая опустошает стада и известна под названием «бычьей болезни». Пусть это название недостаточно точно, но я его предпочитаю термину «легочная болезнь», которым пользуются англичане в Капской колонии и голландцы в Ваале. Это заболевание держится здесь эндемически и свирепствует во всей Южной Африке, но особенно сильно между 15 ои 27 оюжной широты. Оно начинается внезапно с сильного воспаления легких и кончается смертью в семи случаях из десяти. Я склонен думать, что это воспаление сходно с сибирской язвой, действие и причины которой так чудесно установил Пастор, один из наиболее прославленных ученых нашего времени.
В самом деле, люди, поевшие мяса умершего животного, заболевали сибирской язвой; малейшая царапина, сделанная инструментом, на котором была кровь больного животного, также вызывала сибирскую язву. По словам миссионеров, такие случаи наблюдались нередко, а кафры погибали во множество, после того как делали себе щиты из шкур павших животных.
Туземцы не находили никакого средства для борьбы с этим бичом, который опустошал их стада, однако с проницательностью, которой нельзя не восторгаться, подумали о средствах предупредительных. Таким средством является прививка. Да, да, вы не ошиблись — именно прививка. Задолго до памятных опытов великого Пастера, которые лишь недавно доказали безошибочную правильность его теории, бедные африканские кафры догадались, что бороться с болезнью можно, прививая ее.