Похитители пауков
Шрифт:
Бросок! Дети, некоторые из которых видели разбег Эля, ахнули: разве можно ожидать от худосочного степняка такой силы? Тяжелое копье взвилось в воздух, уходя выше и чуть в сторону от хищницы, но та продолжала медленно двигаться, как бы осматриваясь, а оружие, достигнув высшей точки, стало плавно возвращаться к земле. Когда наконечник копья с хрустом встретился со стрекозой, раздался общий крик восторга.
Падающее насекомое закувыркалось и, не выпуская из лап добычи, рухнуло на траву. Успевшие подбежать на своих длинных ногах бомбардиры подскочили к ребенку, сгрудились вокруг,
Одно дело - целиться в крупную стекозу, при большом умении и, что немаловажно, везении, можно и попасть. Но вычислить куда именно вонзится широкий наконечник нельзя. Заметив, что мужчины часто поглядывают в его сторону, Эль решил, что просто пригвоздил мальчика к насекомому. Что ж, он попытался, все равно терять было нечего.
– Никогда ничего подобного не видел!
– громко прокричал вдруг один из бомбардиров, выпрямляясь и поднимая к небу копье. Эль узнал в нем того тучного мужчину, что приехал с ними на телеге.
– Прямо в сердце стрекозе и на ладонь в сторону от сердца ребенка!
– И в какую же сторону?
– пробормотал Эль себе под нос, останавливаясь.
– Они в Степи просто волшебники!
Группа людей отделилась от других и чуть ли не бегом поспешила к охотнику. Впереди, сжимая копье, торопился знакомый бомбардир. Он улыбался, махал свободной рукой и Эль счел за лучшее приосаниться.
– Просто волшебники! У вас все могут так кидать копья?
– Нет, - поспешил заявить охотник.
– Я у нас в племени из лучших. Но, правда, не всегда так хорошо получается...
– Я хочу поблагодарить тебя, степняк. Ты спас моего сына. Ты лучший воин в Степи!
– тряс бородой бомбардир.
– Наверное, раскоряки к вам и близко подходить боятся, верно?
– Да когда как...
– развел руками Эль, но увидев восторженные глаза окружавшиех его высоких, сильных мужчин, не нашел в себе сил их разочаровывать.
– Обычно, конечно, мы их не подпускаем. Да они и сами не очень-то к нам летят...
– А вот моя жена!
– толстяк указал рукой на спешащую к ним женщину, качающую на руках слабо пищащего ребенка. С ней вместе приближался лекарь.
– Малец немного зашибся при падении, но иначе, конечно, и быть не могло... Мари! Поблагодари нашего спасителя!
– Спасибо тебе, счастья и славы тебе, будь нашим гостем во веки вечные, и чтоб копье твое не знало промаха, и чтоб семья твоя не знала голода...
– затараторила женщина, падая перед Элем на колени, потом не вытерпела и с ненавистью посмотрела на мужа.
– Чуть родного сына не сгубил, лежебока! Говорила: не пускай со двора, так нет! Спать мешал! А теперь все косточки переломал, при живом отце сиротинушка...
– Руку я вправил, - подал голос лекарь.
– Царапины сами чем-нибудь помажете, и не забудьте на ночь голову мукой посыпать, чтобы не заикался. Но, послушайте, какой бросок! Просто счастье, что у нас гостит этот степной воин , который никогда не растается с копьем! Какой бросок! И, заметьте, это с раненым-то плечом! Не болит?
– Нет...
– Эль,
Однако уйти тихо было уже совершенно невозможно: от домов все бежали и бежали люди. Охотник и не представлял, как многочисленно племя бомбардиров. Первым делом все подоспевшие спрашивали, что же случилось, потом долго славили Эля, норовя хлопнуть по больному плечу, затем ласкали вконец перепуганного ребенка. Одной из самых последних примчалась Клара, замешкавшаяся у печи с обедом, и тут же распихала всех в стороны.
– Ну что пристали-то к человеку? Вот сейчас жуки пронюхают, что случилось, набегут толпой, и что мы им скажем? Расходитесь по домам! А ты, Флоор, - обратилась Клара к отцу ребенка, - отдай копье, чего вцепился-то? После обеда заходи, да и потолкуй с человеком, коли отблагодарить хочешь.
– И то правда, - согласился Флоор и выпустил копье.
– Да только после обеда наши с Холмов приедут... Ладно, найду когда заскочить. Вот что, Ниик!
– крикнул он уже знакомому Элю ребенку, оказавшемуся племянником толстяка, - тащите-ка с ребятами стрекозу ко мне на двор. Крылья можете себе поотламывать, за работу...
3
После обеда, за которым Элю довелось съесть столько, что никакой Праздник Гусеницы в родном племени в сравнение не шел, действительно приехали телеги с бомбардирами. Веселые и усталые, они распевали песни на весь поселок, люди выбежали их встречать. Поскольку образовалась толпа, Клара разрешила и охотнику выйти к дороге, строго наказав не высовываться вперед.
Элю необычайно хотелось посмотреть на жуков-бомбардиров, но насекомые так и не появились. Внимательно рассмотрев все три приехавшие телеги, степняк убедился, что девушки нет ни в одной из них. Отыскав Лаанса, он тут же потребовал объяснений.
– А что я тебе скажу?
– развел тот руками.
– Она себе хозяйка! Побыла с нами у Холмов, смотрела, как мы огненные работы готовим, а потом увидела городских. Там какие-то знатные людишки проезжали, их телегу два десятка рабов волокли. Вот Элоиз и села к ним, только рукой мне помахала.
– А мне передавала что-нибудь?
– гневно спросил степняк.
– Не могла же она просто сесть и уехать!
– Могла, - подошел к ним Лени.
– Все как Лаанс рассказывает: помахала рукой и уехала. Ничего больше мы не знаем. А мне тут рассказывали, ты герой теперь?
– Да что герой, - отмахнулся Эль.
– Может, вы забыли что? Может, она хоть сказала, чтобы я ее ждал?
– Нет, - виновато сказал Лаанс.
– Уж извини, дружище, но она совсем ничего не сказала. Да и не заметил я, чтобы Элоиз много разговаривала... Мы думали, вы обо всем еще в пути договорились.
Удрученный охотник отправился домой, в сопровождении Лени и Клары, тихонько обсуждавших результаты поездки. У ворот их поджидал толстяк Флоор с мешком на плече. Поздоровавшись с приехавшим хозяином и еще раз восторженно отозвавших о мастерском броске воина, гость присоединился к остальным и вошел в дом. На столе уже поджидал знакомый сосуд и кружки.