Похмельный синдром

Серегин Михаил Георгиевич

– Ты хочешь сказать, что я свободен?

– Думаю, что мне ни к чему так торопиться… – с полувиноватой улыбкой проговорила Юля.

«Вот и договорились, – горько подумал Китаец, – наверное, друг, ты своими вопросами разбудил дремавшее до поры чувство обиды».

Юля пристально смотрела на Китайца. На его лице не дрогнул ни один мускул. Он уже поставил крест на заказе.

– Хорошо, – выдохнул он, стараясь не показать своего разочарования, – вот моя визитка, – он достал из портмоне синий прямоугольничек из тонкого картона и положил его на журнальный столик, – если передумаешь, звони. Моя цена – пять тысяч, это

я тебе на всякий случай говорю. Ввиду того, что клиентка очень уж привлекательная, я бы взял три, но, так как мне позарез нужны деньги, пришлось бы остановиться на четырех. Это в том случае, если бы соглашение было заключено сейчас… – Он с тонкой улыбкой посмотрел на Юлю.
– …но, принимая в расчет, что я напрасно потерял столько времени, а как всякий ленивый человек я высоко ценю свой труд и свой досуг, в случае, если ты надумаешь нанять меня, я возьму с тебя ровно пять. Да, ты говорила, что у Романа был друг…

– Снежин Константин Семенович, – подтвердила смущенная Юля.

– И кто он? Что-то фамилия знакомая…

– Гендиректор предприятия «Тарасовазот», – Юля не сводила с Танина растерянных глаз.

– Спасибо за информацию.

– Если ты подождешь минут двадцать, я могла бы подвезти тебя, – нерешительно сказала Юля.

– Спасибо, я хочу прогуляться.

Юля пожала плечами:

– Ты намерен обратиться к Константину Семеновичу?

– Это тебя беспокоит? – бросил Танин на Юлю ироничный взгляд.

– Нет, но…

– Надеюсь, что ему недаром дали столь замечательное имя и чувства его столь же постоянны… Возможно, он захочет узнать, кто на самом деле убил его друга.

Глава 5

Найдя телефон-автомат, Китаец позвонил в редакцию газеты «Тарасовский листок». Когда-то он сам трудился на ниве журналистики, пока не понял, что журналисты, за редким исключением, продались властям. Он поступил как великодушный человек, ушел, не сказав ни слова, и встал на путь личной авантюры. С тех пор он ни разу не пожалел о своем выборе. Сражаться с ветряными мельницами он не желал, убеждать, доказывать, проводить агитационную работу считал пустой суетой. Свято веря в то, что, прежде чем проповедовать и призывать к чему-то, нужно измениться, стать лучше самому, вакханалии журналистики он предпочел более независимое существование, где был свободен от зрелища продажных коллег и бестолковых редакторов.

В «Тарасовском листке» работал его давний знакомый Леонид Угодин. Угодин был на редкость угодлив, когда речь заходила об услуге властям, и на редкость чопорен и холоден, когда ему доводилось общаться с менее удачливыми, чем он сам, журналистами. Но Китайца он уважал, если допустить, что этот мелкий трус и пройдоха был способен испытывать такое благородное чувство. Скорее всего, думал Китаец, он просто боялся, ведь подобным низким людишкам, как правило, чувство страха заменяет чувство уважения или рядится в одежды последнего.

Танин поддерживал с ним отношения, конечно, не из чувства любви, просто иногда в силу своей алчной пронырливости Угодин знал такие факты, о которых в городе не имел понятия ни один журналист и о которых еще только предстояло узнать корреспондентам и главным редакторам.

Когда в трубке раздался задорный баритон Угодина, Китаец напрямик спросил его о Снежине и о «Тарасовазоте». Но Леониду было явно не до того. Он был полон

какого-то злорадного ликования и ехидства.

– Знаем, знаем, – рассмеялся он в трубку, – как детективы время проводят!

– Ты о чем? – нетерпеливо спросил Китаец, которому было не до веселья.

– Кончай прикидываться, Танин, – не унимался Леня, – спишь с чужими женами, мужей до самоубийства доводишь. Нехорошо.

Леня снова заржал. Если бы Китаец не был таким невозмутимым и флегматичным, можно было бы сказать, что он обомлел.

– Откуда ты пронюхал? – прямо спросил он, содрогаясь от чисто физиологического отвращения, вызванного в нем догадкой, почти уверенностью, тем плотоядно-бесстыдным интересом, с которым Леня смаковал эту новость.

– Есть свои прихваты. Мне тут даже статью заказали про тебя, – хихикнул Леня.

– Что-о?

– Что-что, – игриво передразнил Китайца Леня, – статью заказали, вот что!

– Быстро вы работаете, – с презрением проговорил Танин.

– Хочешь жить – умей вертеться, – процитировал Леня банальное утверждение беспринципных людей. – Подробностями не снабдишь? – с циничной жестокостью сказал он.

– Я тебя кое-чем другим снабжу, – прошипел Китаец.

– Угрозы? – язвительно усмехнулся Леня.

– Кто тебе заказал статью? – резко спросил Китаец.

– Производственная тайна, – отбоярился Леня.

– Ладно, черт с тобой. Меня интересует Снежин. А с твоим заказчиком я еще расквитаюсь.

– Мне некогда, Володя, – с наигранной тяжестью вздохнул Угодин. – Снежин, как ты сам знаешь, – руководитель «Тарасовазота», на работе у него – полный порядок, продукция идет на экспорт за доллары, ежемесячно увеличивается зарплата рабочих, по-моему, на пять процентов. Снежин – меценат, помогает детским садам, школам и так далее. В общем, прибыльный бизнес, платежи налоговые – вовремя. Я статью готовил о ярмарке.

– Какой ярмарке?

– Ах, ну конечно, откуда тебе, крутому детективу, знать об этом, – поддел Китайца Леня, – ты же у нас городской жизнью не интересуешься, – с оттенком превосходства произнес он, – а все больше трупами да клиентами, готовыми отвалить немалые бабки, только бы их снабдили информацией, кто их любимых и близких на тот свет отправил…

– Покороче можешь? – стискивая зубы, чтобы не наговорить Угодину гадостей, сказал Китаец.

– Ну так вот, – продолжал витийствовать Леня, и Китаец представил, как тот облизывает свои вечно слюнявые, сочные губы и плутовато улыбается, томно прикрывая маслянисто поблескивающие глазки. – Ярмарка называться должна была «Самовар», такое русское слово. И продаваться там должна была разная ликеро-водочная продукция и продукция «Тарасовазота» – ну там, ширпотреб всякий – по заводским, заметь, ценам. Организаторы ярмарки – Бондаренко и Снежин. Но теперь благодаря твоим амурным приключениям Бондаренко отправился на тот свет…

– Спасибо за информацию. С меня причитается, – Китаец повесил трубку и перевел дыхание.

Танин поймал такси и назвал адрес.

Усатый чернобородый дядечка вмиг домчал его до офиса «Тарасовспирта». Расплатившись с лихим таксистом, Танин вошел в здание и поднялся на четвертый этаж. Пружинистым шагом он преодолел отрезок, отделяющий небольшой холл, где он высадился из лифта, от кабинета гендиректора. Постучал и, услышав «войдите», открыл дверь и шагнул в приемную. Посетителей не было.