Поход клюнутого
Шрифт:
Бинго озабоченно потер переносицу, огляделся и без большой уверенности указал на растянутый на стене джупон. На выцветшей ткани и впрямь распластался араканский герб – изображение Каменного Трона с короной поверху.
– Так и есть, – одобрил его капитан. – Книга таковая там на весь остров... да что остров, на весь мир, может быть, всего одна, а главное – известно, где она… была. Хампальд Громобой, буде пред казнью допрошен, смеялся и всяческими оскорблениями… это пропустим. Однако поелику скотина он был ни разу неграмотная и этого упущения не стеснялся, по глупости признал, что все книги, им добытые за время
– То бишь колдун, – с негодованием уличил Бинго скрытного капитана. – Где это видано, чтоб еще кто-нить зелья варганил!
– Да мне-то откуда знать – колдун, не колдун? Книги все Хампальд ему сплавлял, а жил тот в пещере где-то, в отдалении от Хампальдова поселения. Вот, собственно, и все, что ведаю. Книга та – собственность, как из герба понятно, нашей монаршей фамилии, и ежели раньше на ее отсутствие смотрели сквозь пальцы, то ныне она очень понадобилась… Даже хотели награду объявить официальным путем, да только решили: чего зря народ баламутить? Опять же полезут всякие грамотные, а вдруг в той книге какие вольности описаны?
– Награду? – Острые уши не подвели Бинго, позволив выудить из капитанской повести наиболее значимое слово.
– Награду, ну да. Произведение в полные рыцари Араканского трона – как я! Эдакое звание на дороге не валяется, оно порой кровью нескольких поколений заслуживается и влечет за собой множество раритетнейших привилегий – и поместье навечно в ленное владение.
Бинго стремительно скис. Чего, в общем, и следовало опасаться. До какого места ему раритетнейшие привилегии, сэр Малкольм побоялся и представить, да и поместья ему на один поджог… Ну, не открывать же страшную тайну – что в действительности награда куда как посущественнее! С такой, как этот Бинго, паршивой овцы надлежит выдрать тот еще клок шерсти – за претерпленные моральные издержки. Да и в тех кругах, где эти награды дают, с посторонним гоблином разговаривать никому не восхочется.
– Со званием помочь ничем не могу – в денежном эквиваленте не выражается, а что до поместья, так продать его можно с замечательной выгодой, – утешил Амберсандер опечаленного гоблина. – Достань книгу, а уж сам внакладе не останешься, в том тебе мое слово – человека, офицера и рыцаря!
Бинго слегка просветлел ликом и приложился к кувшину – для вящей рассудительности. Альтернативных дел у него в принципе на примете все равно не было. Не считая того теятра, предреченного дальним родственником. Правда, выметаться из города, куда только что внедрился и где еще не успел учинить ничего такого, за что все тутошние обитатели станут за ним гоняться с граблями и вилами, как-то непривычно. С другой стороны, по-любому возвращаться с искомой книгой. Или уж не возвращаться. Еще не хватало – в лыцари! Забьют, как этого беднягу, в сплошняковое железо, ни почесаться, ни руки в карманы запихать независимым образом, уж о нуждах низменных и упоминать без толку – сплошное огорчение.
– В рыцари необязательно, – угадал его мысли искуситель-капитан. – Подпихнем заместо тебя кого-нибудь, кого не жалко.
Например, самого его, капитана Амберсандера.
– Книга так книга. – Бинго пожал плечами. – Удумаете тоже… ну да ваше дело. Книга – это такое, там внутри еще листы замаранные… Знаем, как же, видели. А что, обложка ценная? Так я знаю одного умельца, он хоть какие сапоги стачает, авось и с обложкой не подведет!
– Важно нутро, – отрезал капитан. – Обложка – это тебе, для наведения. А вот содержимое – вынь да положь!
– А в разных книгах разное содержимое? – усомнился Бинго на всякий случай. – Ладно, ладно, ты не рычи. Что в обложке будет, то и привезу, а там уж не обессудь. Так мне ж это… в дорогу бы как-то снарядиться надобно! А то придешь к колдуну с голой задницей, и ни пугнуть его, ни поторговаться как-либо.
– Так для того и привел! – Капитан широким жестом объял оружейню. – Выбирай, что душе угодно.
Бинго обвел тоскливым взором обилие железа и тоненько, с присвистом, вздохнул.
– Лося бы мне, – рассудил он, завидя в окошке Клепсидрино копыто.
– Найдем, – заверил сэр Малкольм благонравно. – Еще что?
Гоблин вторично обследовал оружейню и вернулся взглядом к копыту.
– И еще одного лося.
«Ишь ты, а кто бы подумал, что такой наездник!» – по-доброму удивился капитан и кивнул в знак согласия. Скакать в две смены, пересаживаясь, чего доброго, на ходу с коня на коня, – это удел настоящих детей степи, рожденных в седле, в его, к примеру, латах не попрыгаешь… Да и от гоблина никак не ждешь такой прыти.
Бинго огляделся снова, поднялся, отставив звонко стукнувший об пол кувшин, бочком подобрался к торчащему из бочонка оркскому копью-ассегаю и неуверенно его потрогал. Потянул из соседней стойки бердыш, чуть не уронил на ногу, нервно впихнул обратно. Со стола поднял широкую у основания чинкуэду, взмахнул на пробу, к чему-то прислушался, пожал плечами и бросил назад, в груду коротких мечей.
– И еще одного лося.
– Третьего-то зачем?! – опешил сэр Малкольм, от неожиданности даже не сумев оформить язвительную мысль об ограниченности даже гоблинского седалища.
– Поеду на нем, – объяснил Бинго терпеливо, как идиоту.
– А зачем тогда первые два?!
– Один – добычу везти. Мало ли, где что обломится… Да и с книгой не на одном же лосе ехать. А второй – это… как свинина кончится…
– А четвертого – на поболтать – не возьмешь?! Или с провиантом будешь беседовать?
– Кто ж с провиантом беседует? Я, по-твоему, что – моральный урод какой? Конечно же для бесед пойдет тот, что с добычей. Кстати, это... можно, чтоб он случился женщиной?
Хоть и ждал сэр Малкольм какой-нибудь гнусной безнравственности в этом роде, но тут только и сумел, что инстинктивно плюнуть под ноги аморалу.
– Чего плюешься?! – окрысился Бинго. – Я что, виноват, что с мужчинами у меня все разговоры к драке сводятся? А случись мне с ним, с лосем, подраться – на ком книга дальше поедет?! О, кстати, насчет подраться…
Оттер капитана плечом в сторонку от ряда доспехов, пару из которых отпихнувши в сторону самым пренебрежительным образом, и ткнул пальцем в толстый стеганый панцирь, обильно изукрашенный многими рядами металлических блях.