Поход клюнутого
Шрифт:
Приказчик с натугой выволок из подсобки свернутый рулон, тускло отсвечивающий металлическими кольцами, и встряхнул его, разворачивая. Массивное полотнище кольчуги с бряком стукнуло по полу.
– М-дя, – только и выразился Амберсандер, и не чаявший воочию увидеть доспех, который на Бингхама придется подгонять не растягиванием, но ужатием. Болотные тролли все-таки поздоровее гоблинов всеми статями, так что при наличии должных распорок из этой кольчуги получилась бы для Бинго неплохая палатка. Правда, плетение оставляло желать лучшего, дуть сквозь крупные ячеи наверняка станет адски, от дождя тем паче не укроешься.
– Не-э-э-э, – решительно возразил гоблин. – Это что? Это мне? Не сезон для тулупа, я так скажу. В нем разве убежишь?
– А ты убегать собрался?
–
– Да умолкни ты уже! – Сэр Малкольм потряс сжатыми кулаками, не будь в гостях – не сдержался бы и отоварил ближайшую стену, а так пришлось ограничиться жестом бессильной ярости. – Мастер Крейг, прошу как друга, дайте хоть мешок, лишь бы быстрее. Ежели он тут еще пять минут проведет – гроша ломаного не поставлю на то, что все вокруг не осыплется.
– Хозяин, еще доспех мамонтовой шкуры есть куда как немаленький, – тихо прогудел в сторону Крейга приказчик.
– Волоки, – откликнулся Крейг, начавший проникаться паническим настроением сэра Малкольма. – Тащите также клепаную кожу оркской серии, какая есть поболе, и панцирь амазонского фасону... у него допуски большие, есть что выгнуть и что выпрямить.
– Не надо прямить, так возьму, на привалах время коротать, – мечтательно возжелал Бинго, острым взором приметив оный панцирь, оснащенный по фасаду парой сферических выгнутостей на полгаллона каждая.
– Тогда отдавай разговорную лошадь, – мстительно потребовал капитан. – А то слишком насыщенный досуг как бы не сказался плачевно на твоем слабом здоровье.
– Твоя правда, – скрепя сердце признал Бингхам. – Непременно между ними растеряюсь, неудобняк получится. Забирай свою лошадь, у железной полутетки хотя бы нет копыт для моего обижания.
Доспех из мамонтовой шкуры приказчикам пришлось тащить вдвоем – толстая косматая шкура и сама по себе весила немало, а тут еще скрепляющие все ее перегибы металлические пластины, крючья и заклепки... Бинго сразу скептически покачал головой, а капитан все-таки попытался себе представить, как гоблин будет выглядеть в этом дикарском ансамбле и с турнирным топфхелмом на голове. Вышло смехотворно даже с поправкой на совсем несмешные гоблинские стати, а в этом суровом мире над шутами принято назойливо потешаться, вместо того чтоб дать дорогу. Ну, или пытаться потешаться. Тяжела доля проходного персонажа в приключенческой истории! Появляешься на страницах мимоходом, облучаешься с невыгодной стороны, представляясь ограниченным и недалеким, и, вместо того чтобы излить наболевшее и нащупать в зыбком море жизни брод к счастью, вынужден подгрести к нахально жизнерадостному главному герою с надуманной придиркой, схлопотать от него по шее и вылететь далеко на обочину истории... Несправедливость, а что поделать – каноны жанра, в котором все уже придумано до нас, гибкостью не отличаются.
– А поцивильнее бы. – Капитан с трудом отогнал мрачные думы, уверив себя, что он-то уже не проходной, он важная фигура, его вот так просто из повествования уже никакой Бинго не выдвинет! – Чтоб не дикарем с горных круч смотрелся, но воином грозным и опытным, какового задирать себе дороже...
– Чтоб не дикарем с круч – тут без магии трансмутации не обойтись, – сварливо отрезал Крейг. – Вы, капитан, от меня чудес-то не дождетесь. Вам ли не ведать, что доспех мало напялить... это и на манекен можно. А чтоб смех не вызывать, его надо уметь носить, чтоб ни ногами не загребать, ни плечи не натирать, и чтоб локти в нужную сторону гнулись.
– В нужную?.. – Бинго задался самоочевидным вопросом и погрузился в изгибание локтей. То, что обе руки охотно согнулись в одну сторону, его не порадовало, ибо с детства он накрепко помнил, что одна из них левая, а другая правая, и соответственно в действии их должны быть какие-то различия, желательно доходящие до противоположности. Городские нравы! Из очевидного сложное состряпали.
– Вот такое могу еще предложить. – Крейг принял у приказчика увесистый доспех из толстой кожи, усаженной крупными железными бляхами. – Орки делают,
– Сапоги-и-и! – В голосе гоблина прорезалось неподдельное счастье. Капитан и купец машинально опустили взгляды на его обувку – вроде не сношенные опорки, замены которым нищий владелец уж и подобрать не чает, а новенькие, еще пахнущие просмоленной ниткой ботфорты. Что ему не так? Шипов да подковок для грозного битья не хватает или же опасается, что свои засмеют, величая модником? – Чего лупитесь? Размер малость не мой, брал в спешке... очередь стояла... – Бинго очень постарался засмущаться, но не преуспел. Очередь, к слову, в тот раз и впрямь стояла – и даже не стояла, а двигалась уверенной поступью бывалых облавщиков, не то бы помимо сапог одолжил у их былого обладателя еще чего-нибудь из вычурной его амуниции. Ботфорты пришлись не то что не впору, а начали лопаться сразу после того, как гоблин на передышке остервенело вколотил в них свои заскорузлые пятищи. Обманулся с размером на добрых полдюжины, до какой-то степени спасла нынешняя нелепая мода носить обувь непомерно длинноносую, но в жмущих сапогах какие уж подвиги! – Давай, добрый господин из торгового сословия, оркский наборчик! Я раз видел орка – потом штаны стирал, а при ближайшем рассмотрении пришлось и штопать. Сапоги размеру пятнадцатого, который эльфийскому полусотенному соответствует.
– Снегоступы отстегнуть не пробовал? – ворчливо отозвался Крейг, кивая приказчику.
– Со второго раза получилось, – похвалился Бинго с гордостью. – Ходить легче стало, это ты прав. Ушлый ты дядька, как я погляжу! Все в жизни попробовал, все знаешь, тебе небось и книги всякие без надобности, не то что некоторым.
«Некоторые» разразились предупредительным кашлем, за что и огребли от бдительного и услужливого Бингхама промеж лопаток. Пятерня гоблина, размером с хорошее весло, жахнула в панцирь с гулким отзвуком погребального колокола. На миг капитан Амберсандер осознал, что мир-то – вот он, с овчинку, к тому же быстро движется навстречу... а потом на какое-то время его мироощущение помрачилось вовсе, и только сковавшая члены контузийная вялость воспрепятствовала обращению капитана в безудержного берсерка. Она да еще жестокое осознание, что порубить он тут, пожалуй, ухитрится всех, кроме того единственного, по которому и впрямь плачет разящее лезвие.
– Да ты буян, братец! – укорил Бингхама купец, проследивший, однако, за миграцией дорогого гостя через половину лавки не без удовольствия. – Ты хоть ведаешь, почем ныне покушение на должностное лицо при исполнении?
– Два пейсят, я слышал, – не очень уверенно предположил Бинго, потрясая отбитой дланью. – Это если покушение с пивом, но без крепких напитков. На столько одно должностное это лицо при мне покушествовало. Не лицо, по сути, а ряха – в три дня не обхаркать! Мы-то попроще, нам и на полтинник питаться не привыкать.
Капитан, буде остановлен в своем полете нежными объятиями пары дюжих приказчиков, на некоторое время затих, собирая силу духа, что позволила бы ему обернуться, не вытягивая попутно меч. Дышал, как сам учил молодых рыцарей, через нос, пропуская мощные ровные волны через все тело, вымывая с ними слепой гнев и всесокрушающую ярость, заминая инстинкты прирожденного рубаки, вспоминал доброе, успокаивающее: резню в городских притонах, пыточные застенки безумного колдуна, бессонное ожидание жены с бала, куда сопроводить ее не мог по причине ранения. Все, что было до появления этого ходячего кошмара, расцветало яркими, сочными красками. Так вот что имел в виду престарелый наставник, когда повторял, что крепиться надо всю жизнь, ибо чем дальше – тем круче будет каша! Каждый раз, когда кажется, что худшее уже пережито и больше уж ничего стрястись не может, заходит в город совершенно сторонняя образина и враз эту иллюзию прерывает. Поспеть бы помереть до тех пор, как жизнь зайдет на новый виток и случится нечто, с чем рядом гоблин покажется приятным воспоминанием!