Поход
Шрифт:
— Знаю, знаю. Это ты ещё на царских приемах в качестве гостя не бывал. Вот уж где мука, — я покачал головой, отгоняя кошмары воспоминаний. — Всё. Я пошёл. Хочешь, здесь ночевать оставайся.
— Нет, господин капитан. Не одного вас служба зовёт. Хотя нет, вас то l'amour toujour (ля мур тужур) зовёт, — хохотнул Ромка и выскочил из-за стола, уворачиваясь от моего подзатыльника.
Минут через десять был на берегу Зеи. Горожане продолжали рыть окопы вдоль реки. Китайцы в свою очередь на своем берегу напротив перевоза вырыли ложементы, где установили две пушки. Вчера в обед они открыли огонь, вынудив пароходы «Селенга» и «Газимур» уйти
Попыток переправиться в эти два дня китайцы не предпринимали. И хотя вероятность десанта через устье Зеи была минимальной, оборону вдоль Зеи начали строить, тем более в ополченцы записалось ещё около тысячи человек, да и пленных китайцев привлекли к земляным работам, благо лесопилка располагалась здесь же на берегу.
Обойдя позиции, отправился в больницу. После моего в храме, под обстрелом признания Машеньке в любви и её ответа поговорить наедине у нас как-то не получалось, а хотелось бы. То «поцелуйте меня», то «не могу ответить вам тем же». Ладно, хоть не произнесла, «давайте останемся друзьями». Такие мысли часто мелькали в моей голове, и хотелось какой-то определённости.
В больнице Бенвской и Бутягиных не оказалось. Как пояснила медсестра, они сегодня впервые за три дня решили переночевать дома. Вчера и позавчера Павел Васильевич с супругой спасали от того света поручика Басова, раненого в ногу на первом посту. Его доставили в город пятого числа и оставили на перевязочном пункте, организованном в магазине торгового дома «Кунст и Альберс». До конца не известно, какую медпомощь ему оказали, но около трех часов пополудни шестого его без сознания принесли в больницу к Бутягиным. Как выяснилось, пулю из ноги Василия Константиновича никто не удосужился достать, и за полтора дня у него произошло сильнейшее нагноение раны.
Вчера вечером, когда приходил в больницу, состояние поручика уже было стабильным. По словам Бутягина, это уже третий пациент, на ком был применён для лечения пенициллин. Из-за того, что доставку большой партии этого лекарства было неизвестно когда ждать, Павел Васильевич вместе с женой имеющийся запас пенициллина расходовали очень выборочно. Только для тяжёлых случаев.
«Что же, не повезло, или, наоборот, повезло, что не встретился с Машенькой. Это же диалектика, — усмехнулся я про себя стоя на крыльце больницы. — Мешать отдыхать им не буду, а пойду-ка лучше высплюсь в нормальных условиях. Пять дней уже ночую в окопах. Надо в цивилизацию окунуться».
Утром восьмого числа на утреннем совещании военный губернатор довел до офицерского состава приказ по Амурскому казачьему войску номер сто девятнадцать, в котором Грибский констатировал наличие военной угрозы для области и призвал казаков к действиям по разгрому китайских караулов на правобережье. Как пограничному комиссару на меня была возложена координация действий казаков запасного разряда от Албазина до Пашкова, которые и должны были в основном осуществить разгром китайских пикетов. Для меня настали весёлые денёчки. Я буквально поселился у телеграфистов, покидая их только на совещания в резиденции губернатора, где и узнавал последние городские новости.
Восьмого и девятого числа китайцы предприняли несколько попыток переправиться на наш берег в районе устья Зеи, но были отбиты. Эти два дня стали самыми напряженными в обороне. Китайцы неоднократно пытались переправиться на нашу сторону по всей территории Амурской области. Атаки отражали в основном жители станиц и поселков,
Восьмого числа у нас закончились боеприпасы к орудиям, и данное событие вновь понизило планку настроения горожан. Но рано утром девятого июля в Благовещенск прорвался пароход «Сунгари». Пройдя незаметно вдоль китайских батарей и ложементов у Айгуна, он привёз тысячу двести пудов артиллерийских снарядов и патронов. В этот же день в город прибыли шестьсот семьдесят новобранцев. Как говорится, «жизнь начала потихоньку налаживаться».
Десятого июля до города добрались переселенцы, плывшие на плотах и застрявшие из-за обмеления Амура. Они стали первыми вестниками освобождения, сообщив, что сверху к Благовещенску идут ускоренным маршем русские войска, задержанные мелководьем рек Шилки и Амура. По всему городу буквально через час после прибытия поселенцев передавали из уст в уста слова простого русского солдата из авангарда, сообщенные переселенцами. Всего четыре слова: «Держитесь, братцы! Мы — идем».
После очищения зазейской территории Благовещенский отряд не предпринимал наступательных действий, ограничиваясь высылкой разъездов. Основные силы продолжали укреплять оборону города. Я же руководил, можно сказать, диверсионно-разведывательными группами казаков, добровольцев, уходящих каждый день на китайский берег.
На войсковых землях отношение казаков к маньчжуро-китайскому населению было двояким: соседей предупреждали об опасности, и безжалостно уничтожали вооруженные или просто бродячие группы и одиночек. Теперь уничтожению подлежали и китайские пикеты. Я как дирижёр через телеграммы руководил этим процессом, но часто моих полномочий не хватало. Не смотря на это, казаки действовали.
Так, казаки запасного разряда станицы Екатерино-Никольской, плюнув на отказ в содействии командира Амурского дивизиона, переправились на своих лодках к ближнему китайскому пикету, сожгли его и уничтожили.
Одиннадцатого июля сотня дивизиона и запасные казаки разгромили сильный пикет в четвёртой пади, за что получили благодарность от генерал-губернатора Гродекова.
Двенадцатого июля, напротив станицы Радде, запасные казаки, поддержанные солдатами Десятого Восточно-Сибирского батальона, атаковали пикет и уничтожили его вместе с оборонявшимися маньчжурами. Были взорваны три пороховых погреба и взяты в качестве трофеев более ста единиц ружей.
Пашковские казаки перехватили идущую бичевой с Радевского пикета лодку с двадцатью китайскими солдатами и тремя офицерами. Первым залпом казаки уложили бичёвников и порубили остальных. Среди убитых офицеров оказался Юань-Жень — «душа боксёров», выезжавший на пикет для организации связи с правительственными войсками.
Таким образом, с девятого по тринадцатое июля казаками запасного разряда были уничтожены все китайские пикеты по Амуру: девятого июля — напротив посёлка Скобельцины. Десятого — у поселков Куприяновского, Никольского, Сторожевого и станицы Иннокеньтевской. Одиннадцатого — у станицы Екатерино-Никольской. Двенадцатого числа напротив станиц Радде, Кумарской, моей родной Черняевской и посёлков Михайловского, Кузнецовского, Ольгинского. Тринадцатого июля сожжены три пикета напротив станицы Албазинской.