Походы норманнов на Русь
Шрифт:
Выяснилось, что в Швеции он стал служить в войске правителя страны, Биргера ярла, и участвовал в военных действиях с Норвегией. По свидетельству Татищева, князь Андрей Ярославич три года находился у шведов, а затем был прощен братом и в 1255 году вернулся на Русь, где до своей кончины княжил в Суздале.
В «Саге о конунге Хаконе» после всех указанных событий имеется еще одно интересное сообщение. В саге этот текст не датирован, находится в заключительной главе, где дается обзор деятельности норвежского короля Хакона, в основном строительной. В этом фрагменте саги находятся сведения об удивительном крещении биармов в Норвегии: «Король Хакон приложил большее, чем кто-либо из владетелей после короля Олафа Святого, старание к тому, чтобы утвердить христианскую веру в Норвегии. Он озаботился выстроить
Норвежские историки П. Мунк, О. Йонсен и др. обычно относят это известие к 1238 году, поскольку в нем упоминается нашествие татар, происшедшее именно в это время на Владмиро-Суздальскую и Новгородскую земли. Однако точность подобной датировки сомнительна, совершенно справедливо заметила Е. А. Рыдзевская, [30] так как помимо этого нападения татары и позднее появлялись в северной половине Восточной Европы, указав на 1252 год.
Самое главное, исследовательницу волновал один вопрос: кто подразумевался под именем сбежавших от татар «бьармов». Это были явно не саамы и не карелы, — автор саги их хорошо знал и обязательно бы назвал своими именами, — а какое-то совершенно другое племя, жившее на севере Восточной Европы. «Тогда это биармы, жители Биармии скандинавских саг, т. е. скорее всего Подвинья», — справедливо задает она вопрос. Историка смутило одно обстоятельство: уважаемая Елена Александровна посчитала, что они бежали за несколько тысяч верст по суше через северные леса и горы в Норвегию от татар, не доходивших севернее суздальской и новгородской земли. Поэтому она не могла с полной уверенностью сказать, что действительно эти люди (биармы) могли бежать с указанных мест. А Рыдзевская была очень близка к отгадке.
30
30 Рыдзевская Елена Александровна — лучшая советская скандинавистка, обладавшая огромной эрудицией в истории и культуры Скандинавии, была крупнейшим знатоком древнескандинавской литературы, особенно исторических саг. Погибла в ноябре 1941 года во время блокады Ленинграда.
В 1252 году, когда бежал князь Андрей, татары беспощадно расправились с населением суздальской и владимирской земли. Бросив скот, свои пожитки, людям пришлось уходить подальше в непроходимые леса и болота, куда не мог добраться конный татарин, пешком же он не умел ходить.
Многие подались на Север, пробираясь туда древними водными путями, проложенными предками, — по рекам, волокам, до самой Северной Двины, к побережью Белого моря. Узнав от беженцев о нашествии татар, жесткости и беспощадности кочевников, местное население — жителей Подвинья — биармов скандинавских саг сразу охватила паника. Некоторые из них, не выдержав, в страхе собирали свой нехитрый скарб, грузили в ладьи и уходили в Белое море. Издревле знакомым для них маршрутом шли вдоль восточного берега Терского наволока, огибали Нордкап и, оставляя слева по борту Финмаркен, приходили к Тромсе.
Нельзя исключить и того, что биармам, как данникам Великого Новгорода, было известно о заключении накануне, в 1251 году, мирного договора между королем Хаконом и новгородским князем Александром Невским. Следует признать еще один момент: коренные жители Подвинья (биармы или летописная чудь заволоцкая) могли даже быть проводниками в морском походе княжеского посольства в Норвегию, так как это был самый безопасный путь к королю Хакону. Давайте вспомним, в каких «дружеских» отношениях в это время находились два правителя — Александр Невский на Руси и Биргер ярл в Швеции. Наверняка второй воспользовался бы возможностью захватить в Балтийском море посольские суда русского князя и отомстить. Причем Швеция, как выше упоминалось, в это время находилась в состоянии войны и с Норвегией.
Наверное, многих сразу же смутило то обстоятельство, что посольство Александра Невского, как в саге говорится, прибыло в Норвегию зимой. Как же можно добраться до Норвегии в такую стужу? А именно это сообщение
Н. М. Карамзин через Тормода Торфея знал о приходе и крещении биармов в Норвегии. К сожалению, как сторонник отождествления Биармии и Перми, невольно ввел читателей своего бессмертного труда в заблуждение. Подводя итоги княжения Святослава Всеволодовича, Александра Невского и Алексея Ярославича в 4-м томе своего бессмертного труда, в заключении главы историк указал на распространение завоеваний татарской Орды. При этом, ссылаясь на «Историю Норвегии», он уверено написал, что «моголы более и более распространяли свои завоевания и чрез Казанскую Болгарию дошли до самой Перми, откуда многие жители, ими утесненные, бежали в Норвегию, где король Гакон обратил их в веру христианскую и дал им земли до поселения». Но в «Истории Норвегии нет упоминаний о Перми, там говорится о Биармии.
Ошибся великий историк, не было такого, — севернее Владимира и Суздаля татары земель не завоевывали (за исключением Великого Устюга, где иногда собирали дань) и до Перми никогда не доходили. Не могли исландские писатели указать в сагах и нашу летописную Пермь, так как они такого топонима и тем более этнонима не знали. Неверное отождествление Биармии и Перми привело Карамзина к ошибочному выводу, что татары так далеко проникали на Север и чуть ли не покорили Пермь, жители которой якобы убежали до самой Норвегии.
Если следовать хронологии походов скандинавов на Русь, то в летописях под 1284 годом отмечен приход шведского отряда на лойвах и шняках под начальством воеводы Трунда по Неве в Ладожское озеро для сбора дани с подвластных Новгороду корел. Новгородцы и ладожане под руководством посадника Семена заняли на ладьях устье Невы и, дождавшись возвращения шведов, напали и разбили последних, захватив добычу и пленных.
А в 1293 году был осуществлен последний третий шведский Крестовый поход на Карельский перешеек и в Новгородскую Карелию. Это произошло после смерти шведского короля Магнуса I, сына Биргера ярла, когда опекуном его маленького сына, тоже по имени Биргер, стал маршал Торкель Кнутссон, и правление страной фактически перешло в его руки. Он продолжил ту же захватническую политику, которую вел до него Биргер ярл. Для окончательного обращения финнов в христианство, а также распространения шведского владычества дальше на восток он и организовал этот поход. Сам маршал, естественно, в этом вояже участия не принимал.
Подробности Третьего крестового похода можно узнать из Хроники Эрика или Древнейшей шведской рифмованной хроники, составленной примерно в 1320–1335 годах. В ней говорится, как шведы ходили в языческую землю, захватили территорию части Карельского перешейка, построили в тех краях крепость из дикого камня и назвали ее Выборгом, по словам автора «Хроники», теперь «это — преграда, сдерживающая язычников». Шведским посадником в крепости сделали фогта, который «покорил карелов и всю их землю с 14-ю погостами, большими и малыми». Затем ими был взят город Корела (Кексгольм, ныне Приозерск), «много язычников было там побито и застрелено в тот самый день, а тех, что были взяты в плен, они увели к себе в Выборг». Но тут подошли новгородцы и стали атаковать город днем и ночью. Оставшись без пищи, шведы смогли продержаться всего лишь шесть дней. Потом вышли из-за стен города и стали биться с новгородцами, где все и полегли на поле боя, за исключением двух шведов, которым удалось каким-то чудом уцелеть. И как пишет автор Хроники далее, «после этого островом там владели русские и сильно укрепили его, и посадили там мудрых и храбрых мужей, чтобы христиане (шведы — католики. — Авт.) не приближались к этому месту».