Похоронный марш марионеток
Шрифт:
— Понятно, деньги убийцу не интересуют. Его интересует только…
— Убийство.
Они замолчали. Полицейские машины разъехались, остались только патрульные и потрясенные случившимся священники. Их донимали инквизиторскими вопросами репортеры, но они наотрез отказывались что-либо сообщить.
К машине Сантомассимо подошел капитан Эмери. Он поинтересовался, как чувствует себя Кей. Она ответила, что ей уже лучше. Затем Эмери спросил, может ли она приехать завтра до начала занятий в уголовный суд. Кей молчала, раздумывая, затем кивнула. Эмери поблагодарил ее, сказал, что утром пришлет за ней машину, и распрощался, пожелав спокойной
Сантомассимо включил зажигание. Взглянул на Кей, затем на пустынную дорогу, огражденную с обеих сторон старыми дубами. Была глубокая ночь; даже птицы молчали в этот поздний час.
— Думаю, лучше отвезти вас домой.
Машина тронулась с места, но тут же остановилась. Сантомассимо нажал на тормоза, ожидая ответа Кей. Ему показалось, что ей стало как-то неловко.
— Везите куда угодно, Великий Святой, только подальше от этого места, — сказала она.
Ее лицо в таинственном свете уличных фонарей было белым, как у мраморной статуи возле церкви. Губы чуть припухли и сделались пунцовыми — было видно, что не так давно она плакала. Свою жену Сантомассимо никогда не видел плачущей. Случалось, что у нее выступали на глазах слезы, но ее сердце никогда не размягчалось настолько, чтобы она заплакала.
— Я не хочу сегодня оставаться одна, — сказала Кей.
Голос ее прозвучал требовательно и вместе с тем выдал ее хрупкость и беззащитность. Сантомассимо знал, что она имела в виду только то, что сказала, и ничего больше, но тоже ощутил неловкость.
— И где именно вы не хотели бы оставаться одна?
— Где угодно, лишь бы там было тихо и спокойно.
Сантомассимо чуть заметно кивнул, слегка пожал ее руку и поехал в сторону Пасифик-Коуст. Туман и ночной мрак действовали ободряюще. Шоссе было почти пустынным. Кей несколько раз закрывала глаза, словно погружаясь в сон, но ни разу не попросила отвезти ее домой.
— Мы можем где-нибудь перекусить, — предложил Сантомассимо.
Кей улыбнулась:
— Я — за. Можно вон в том ресторанчике.
Мигающая неоновая вывеска гласила:
Рыбный грот малыша Энтони.
На лице Сантомассимо отразились неудовольствие и горечь, он через силу выговорил:
— Я бы предпочел другой.
Кей почувствовала, что что-то произошло, и вопросительно посмотрела на него:
— Плохая кухня?
— Скажем так, игнорирую его по личным причинам.
Кей бросила взгляд на ресторан, мимо которого они как раз проезжали. Дорогие машины в ожидании владельцев вызывающе поблескивали на стоянке. Она отвернулась, глядя вперед на бегущую навстречу дорогу.
— Ваша жена?
Сантомассимо кивнул.
Легкая улыбка чуть тронула губы Кей.
— Это был ваш ресторан? Извините. Жаль, когда люди разводятся. И жаль, что это случилось с вами.
За последние три года Сантомассимо ни с кем не говорил о Маргарет, даже с Бронте. И сейчас он занервничал. Он думал, все умерло, осталось в прошлом. Возникло тягостное молчание. Кей, рассмеявшись, спасла положение:
— Забавно, из трех тысяч ресторанов Лос-Анджелеса я выбрала именно тот, который напоминает вам о жене. Вот так совпадение.
— Не важно.
— Если мы поговорим об этом, вам станет легче?
— А о чем говорить? Я прожил с ней пять лет и вдруг обнаружил, что совершенно не знаю эту женщину… Нет, конечно, я знал, что она высокая, красивая, талантливая. Она танцовщица. Экспериментальные танцы. Джаз. Я никогда в этом не разбирался. Она до
Кей расслабилась, откинувшись на мягкую кожаную спинку сиденья. Он посмотрел на нее, но ничего не смог прочитать по ее лицу, такому же загадочному, как у Маргарет, но более мягкому и выразительному.
Сантомассимо включил музыку. Кей улыбнулась.
— «Юритмикс», 107 — сказала она. — Замечательно.
— Я не большой поклонник современной музыки. А это я случайно поймал на «Кей-Джой». Хороший звук.
— У меня есть их альбомы.
Сантомассимо сделал музыку погромче. Лился голос Энни Леннокс — сильный, властный, необыкновенно заразительный.
107
«Юритмикс» — известнейшая английская поп-рок-группа, основанная в 1980 г. (по другим данным — в 1979-м) в Лондоне гитаристом Дэйвом Стюартом (р. 1952) и уроженкой Шотландии вокалисткой Энни Леннокс (р. 1954) и ставшая одним из музыкальных символов десятилетия, чьи композиции не раз занимали ведущие позиции в европейских и американских хит-парадах. На исходе 1980-х гг., когда на счету дуэта было 8 альбомов, его популярность стала падать, и в начале следующего десятилетия музыканты занялись сольными проектами. В 1999 г. состоялось кратковременное воссоединение группы, отмеченное выходом в свет альбома «Peace».
— Вы хотите знать обо мне? — спросила Кей.
Сантомассимо кивнул.
— У меня все до банальности просто. Я почти вышла замуж. А потом что-то случилось. Не знаю что. Думаю, моя карьера здесь ни при чем. Каким-то образом моя жизнь приняла иное направление. Наверное, я немного изменилась, а ему… это не понравилось.
— Вы видитесь с ним?
— Довольно часто. Он преподает литературу в Огайо. Мы встречаемся на конференциях. Он изменился. С головой ушел в науку. И жизнь проходит стороной. — Кей надолго замолчала. — Люди науки, — сказала она наконец, — иногда странным образом не хотят взрослеть.
Сантомассимо улыбнулся. Они ехали к пляжу, где вокруг нескольких костров танцевали подростки под пульсирующий ритм портативных магнитол. Вероятно, через несколько минут кто-нибудь из владельцев ближайших домов вызовет ночную смену из полиции и их разгонят.
Длинный спуск вел на север, к пересечению с бульваром Сансет, далее к Зума-Бич и к центру калифорнийского побережья.
— Голодны? — спросил Сантомассимо.
— Просто умираю.
— Я живу тут рядом. Вон в том доме на возвышении.
— Надеюсь, я могу доверять вам, лейтенант.
Сантомассимо польщенно засмеялся и повернул направо. И все же, выйдя из машины, она остановилась. Возможно, в гараже было темно, или влажный бетонный пол лишил уверенности ее шаг, а может быть, к ней вернулся недавно пережитый страх. Казалось, Кей нуждается в Сантомассимо, но, когда он приблизился к ней, она отстранилась, стала далекой.
Они молча ехали в лифте. Сантомассимо внезапно смутился и почти пожалел, что пригласил ее к себе. Он не знал, какие слова должен сказать, чтобы возникшее между ними напряжение исчезло. Идя к своей двери, он чувствовал, что в этот вечер все осложнилось и запуталось и они, как рыбки, попали в сети.