Похороны крокодила
Шрифт:
– Так послушать, все его обожали, как родного сына. А имени почему-то не дали… - пробормотал Саша, нагребая землю в могилу.
– Откуда ты знаешь, что не дали?
– Проговорился бы кто-нибудь. Та же Галинька.
– Не обязательно. Я однажды спросила у Галиньки, в каком году она родилась, анкету заполняла. Она минуты три думала, даже слышно было, как мозги скрежещут… Это я не к тому, что она тупая. Просто она… - Ариша смолкла, подбирая слово.
– …думает телом, как танцовщицы или боксеры, - подсказал Саша.
– Нуда, так. У женщин это часто…
– За это бы выпить… - с тоской произнес Саша.
– Жаль, что нету. А, впрочем… Почему нету? Послушай, самое смешное, что есть!
Выпрямилась, метнулась к своей сумке, что стояла на деревянном ящике, улыбающаяся Ариша. Села на корточки, принялась вести раскопки. На снег выскочили щетка для волос, затрепанная записная книжка, закладкой в которой подрабатывала плоская белая пачка дамских сигарет, спящий мобильник, кошелек и… стопятидесятиграммовая текила.
– Вот! Мне Богдан подарил, партия оказалась подгулявшей, в смысле документов. Уже неделю ее таскаю, забываю выложить. Тут, правда, немного… Два глотка.
– Ничего, мы символически.
– Саша бережно принял кроху и теперь разглядывал.
Он свинтил пробку и пригубил первым.
Текила жахнула в желудок, как сани с ледяной горы. Ариша тоже приложилась и сразу за этим жадно закурила.
Потом выпили по второй. Краем глаза Саша заметил, что охранник подсматривает за тризной из окна сторожевой будки.
«Так погребали они конеборного Гектора тело!» - громко продекламировал Саша и, запрокинув голову, высунул язык - из пустого пузырька выкатились запоздалые кактусовые капли.
– Третий тост - за прекрасных дам!
Трясущаяся от неудержимого хохота Ариша утрамбовала земляной холм и воткнула в изголовье могилы найденный у ближайшей теплицы оцинкованный водопроводный кран с заросшим чем-то вроде зубного камня вентилем.
– Вместо памятника, - прокомментировала она.
– Между прочим, Себек в Древнем Египте отвечал за наводнения.
– Причем тут?
– Кран тоже отвечает за наводнения. Особенно когда ломается. Короче, Себек радуется, младший жрец Ариша.
Дорога назад шла под уклон, и это обстоятельство сообщало их пути дополнительную, к заслуженной уже сделанным делом, пьянящую легкость.
Саша насвистывал «Марш энтузиастов», засунув руки в карманы черных штанов на теплой фланелевой подкладке.
Ариша шагала, пританцовывая. Вертелась, размахивала шапкой и хохотала - Сашиным словам, достаточно было лишь отдаленно походить на остроумное замечание, чтобы вызвать ее заразительный колокольчиковый смех.
Совершенно не хотелось расставаться. Темы не иссякали.
– …Вот ты мне скажи, Ариша, почему, по-твоему, этого крокодила так никто за полгода и не купил?
– Такой замысел Бога. Чтобы он умер и мы с тобой пошли его хоронить.
– То есть это ради нас его не купили. Что ж… Мне нравится эта версия. А еще? Неужели никто в городе не знает, как разделывать и
– В ресторанах-то умеют. Во «Взлетающем драконе» -крокодилье филе готовят, еще, кажется в «Нефритовом городе». Только там из привозного мяса, оно уже обработано горячим паром. Нам его недавно в розницу предлагали… Отказались, конечно.
– Гм… А как оно на вкус? Пробовала?
– Я? Да чур меня! Я всю эту гадость из джунглей - ну, вроде медузы, обезьяньего мозга, брюшка летучей мыши, никогда не заказываю. У меня от этого, извините, понос. Но Богдан рассказывал, крокодилий стейк напоминает несвежие бразильские куриные окорочка, те, помнишь, из середины девяностых? Размороженные запасы Пентагона…
– Ну знаешь! За такие бешеные башли получить конечность старого бразильского бройлера?!
– Ты не понимаешь, Саша. Вкусовые рецепторы клиентов, которые заказывают в ресторанах крокодилье мясо, к моменту готовности заказа обычно уже намертво сожжены алкоголем. По совести, им можно даже кошачьи консервы подавать, если с луком их прожарить и соусом полить. Я официанткой два года проработала. Что называется, в теме.
– А брюшко летучей мыши на что похоже по вкусу?
– На гузно летучей мыши. Неотличимо практически. Говорят, когда кубинские охотники разрубают тушку, они иногда промахиваются своми мачете и вместо одной части тела в пакет с надписью «На экспорт в Россию» попадает совсем другая, соседняя. Некоторые считают, это они нарочно. И что таким образом трудящиеся революционной Кубы выражают свое «фе» русским предателям Красной Идеи.
Пришел Сашин черед улыбаться.
Они вошли в Печники. Окно с футбольными болельщиками погасло, были темны й остальные. Лишь подъезды сияли столбиками уютного желтого света. Дверь одного была приоткрыта, на свежем снегу виднелась цепочка свежих кошачьих следов - гуляка отправился в сторону помойки, где под сенью зеленых контейнеров толковала тусовка.
– А давай зайдем На минуту?
– кивая в сторону подъезда предложила Ариша.
– Ноги замерзли!
– С удовольствием. Я и сам…
Они проникли в подъезд и поднялись на два лестничных пролета.
Остановились между первым и вторым этажами. Разом прильнули, уперев руки в подоконник, к разрисованному инеем окну - там в свете фонарей виднелась широкая, с сугробами по обочинам, дорога к «Заре». И этот немудрящий факт-вот мы были там, где метелица, а теперь видим это «там» из теплого «отсюда», почему-то казался чудесным, необычайным.
Раскаленная батарея приятно обжигала ноги своими чугунными ребрами имени первых пятилеток. И Саша хотел отпустить по этому поводу замечание, но будто кто-то невидимый зажал ему рот и замечание умерло, не родившись.
А потом та же неведомая сила развернула их лицом друг к другу.
Вскрикнула железная молния - это Саша рывком расстегнул куртку. С едва слышным фуканьем толстые пуговицы Аришиного пальто высвободились из кожаных петель.
Глаза Ариши пылали. Встречь им пылали Сашины глаза.