Похороны вне очереди
Шрифт:
Алишера затрясло:
– -Что ты мне втираешь!?
Потрепав помощника в бессильной ярости, Галазов со страхом посмотрел на разозленных, излучавших неприкрытую агрессию боевиков Зубра.
– Довольно, - Сало достал мобильный.
– это дело рук Искандера. Не понимаю, чего шеф чикается с этим козлом. Стрелу надо забивать.
– Подожди, - к нему тихо подошел высокий, восточного вида мужчина с раскосыми глазами.
– Секретарю позвони, чтобы он все устроил.
Время
Первым, еще в семь часов утра, проснулся Андрей, затем рядом заворочалась Кристина.
– Зачем ты сюда меня привез, Андрей, зачем?
– Сам не знаю. Надо было куда-то приткнуться.
– Ты живешь здесь?
– Угу.
Из окна было видно, как над морем лежит рыхлая подушка тумана. Уже рассвело, хотя солнце еще пряталось за горизонтом, воздух был свеж и прохладен, птицы начинали свои пока еще тихие утренние разговоры.
– Делай ноги, Криска и как можно быстрей.
– Как я могу...
– Сдали тебя в Москве. Все детали сообщили, о тебе и вообще...
– Кто же стукач?
– Без понятия. Кто-то из ваших. Уезжай.
Машина проехала Хосту, потом Кудепсту, а Андрей все смотрел в зеркало заднего вида, пока на въезде в Адлер его не остановил инспектор ГИБДД. Пришлось вылезать, объясняться.
Инспектор, молодой, какой-то резковатый, с нездоровым взглядом человека, принявшего коктейль из возбуждающих препаратов, молча принял документы, также молча показал на патрульную машину: мол, иди.
– Погоди, командир, - миролюбиво произнес Андрей.
– Ну, признаю, нарушил, превысил немножко скорость, но ведь можно договориться. Сколько с меня?
Инспектор продолжал на ходу неторопливо изучать техпаспорт и права, и Андрей вынужден был тащиться следом, заметив между прочим, что напарник гаишника только что отпустил какую-то немолодую пару на 'Мерседесе' и сел в машину на заднее сиденье.
– Командир, да постой ты, я заплачу, сколько скажешь. Причина у меня уважительная - я ее десять лет не видел, это моя первая любовь, - блефовал Андрей.
Инспектор оглянулся по сторонам и тихо проговорил:
– Ну не здесь же. Садись, вон, в машину.
– Сразу бы так, лейтенант!
– выдохнул Андрей, вытаскивая бумажник.
– сколько тебе надо для счастья?
Лейтенант, садясь в патрульную машину, смерил Андрея меланхолическим взглядом, сказал скрипучим голосом:
– Садись, влюбленный.
Андрей вздохнул и сел рядом с водителем. Пересчитывая купюры, взглянул на гаишника:
– Так сколько я должен?
Краем глаза Андрей уловил какое-то движение в воздухе.
Ему на плечи навалился жилистый напарник лейтенанта, и Шальнев догадался, что у него в руках
Однако это оказался тот самый случай, когда человек обнаружил свои неисчерпаемые резервы. Заставить его повторить - ни за что! Хоть единожды, но удалось, было дело.
Заставь Андрея повторить то, что он проделал в следующий момент - ни за что не сможет. Скорее всего. Реакция реакцией, но ощутив колебание воздуха, Шальнев инстинктивно отклонился вправо еще за милисекунду до того, как удавка коснулась его горла.
И он схватил авторучку, лежавшую рядом с блокнотом гаишника, руководствуясь инстинктом, инстинктом выживания, выработкой которого он так много занимался со своим сенсеем Цаплиным.
Резким движением он воткнул авторучку в глаз сидевшего сзади. Шальнев выбросил правую руку вперед, вложив в удар всю силу, насколько это было возможно. Сила удара, помноженная на неожиданность, сделала свое дело, и несостоявшийся душитель с криком, идущим на снижение, откинулся назад, кровь залила его лицо.
Водитель ошеломленно посмотрел на резвого Андрея и тут же стал рвать кобуру, пытаясь выхватить пистолет. Андрей бросился на лейтенанта, коленом прижимая его руку, не давая достать оружие: ярость придает сил. В его натиске было столько отчаянной смелости, что лейтенант закрылся левой рукой, просто защищаясь. А Андрей на автомате, руководствуясь только инстинктом победить врага, схватил с приборной панели скромнейший перочинный нож и нанес удар на точность: под кадык, в пресловутую воздушную ямку, как это описывается в книгах по ножевому бою...
И вот Андрей бьет оппонента еще и еще... Он уже не может остановиться, перочинный нож в его руке словно клюв дятла, продолжает долбить и долбить...
Умирающего лейтенанта покидают силы, он не может открыть ручку двери и неуклюже заваливается вперед, на Андрея, заливая его песочного цвета рубашку алой кровью. Он хрипит, не может вздохнуть.
Вот и все закончилось. Этот экипаж ДПС уже никогда не соберет дань с автолюбителей - ни лейтенант с разорванным горлом ни его напарник, которому авторучка вошла в мозг. Андрей снял окровавленную рубашку и утопил ее в близлежащей канавке. Гулять так гулять.
– Ты что, им последнюю рубашку отдал?
– весело спросила Кристина, глядя на растрепанного Андрея в майке-безрукавке и брюках.
– И не говори, - подхватил ее тон Андрей.
– гаишники сейчас совсем озверели с этим кризисом.
Проехав чуть больше километра, Кристина ни с того ни с сего задумчиво произнесла:
– Когда-нибудь ты и меня вот так же зарежешь.
– Чего?
– обернулся Андрей.
– А ты им и кровь тоже сдал?
– Кристина указала на тыльную сторону правой руки Шальнева, всю перепачканую засохшей кровью.