Похоть
Шрифт:
Я точно ублюдок.
Сердце в груди гулко стучало, нервная энергия пыталась вырваться наружу, зудя под кожей все сильнее с каждым мгновением, поскольку я никак не мог найти Робби.
«Да где же ты?»
Небо темнело, казалось, с каждым вздохом. Вновь прогремел гром, и я вздрогнул.
Меня охватило беспокойство, а в груди стала подниматься паника.
– Робби! – крикнул я, капли дождя отскакивали от моих губ.
Ничего.
– Робби, – попытался я снова, более настойчивым тоном. Я зашарил по карманам
Огни скорой, будто насмехаясь, прорывались через деревья, а потом кто-то выбрался из кустарников. Я тут же рванул навстречу.
Впрочем, сразу замедлил шаг, увидев, что силуэт оказался слишком крупным, чтобы принадлежать Робби.
Офицер.
«Какого черта?»
Моя машина даже никому не мешала. Найти брата сейчас было куда важнее. Пусть этот придурок выпишет мне штраф.
– Как тебя зовут, сынок? – спросил офицер, приближаясь.
– Рэтт. Рэтт Мастерс. А что? – рявкнул я, внутри меня боролись гнев и страх.
Он посмотрел на здание, где занимался Робби, а потом снова перевел взгляд на меня.
– Его там уже нет, – произнес я, прежде чем он успел подумать, что я все выдумывал.
«Где же ты, Робби?»
– Ладно, мне нужно, чтобы ты выслушал меня и приготовился к тому, что я собираюсь сказать, – офицер так серьезно посмотрел на меня, что каждый волосок на моем теле, казалось, встал дыбом.
Раздался глухой стук.
У меня закружилась голова, когда мозг пронзила догадка. Я повернулся к месту аварии за деревьями, а потом отшатнулся.
«Робби».
– Подождите. Стойте. Нет-нет, – я покачал головой, подняв руку. Я не был готов к тому, что он хотел мне сказать.
Я просто чувствовал, что это нечто плохое.
Темнота наступавшей ночи будто обхватила горло сильным кулаком и стала сдавливать.
– Авария... грузовик съехал с дороги и сбил мальчика.
«Стоп».
«Не смей этого говорить, мать твою».
– По нашему мнению ему около одиннадцати-двенадцати.
«Заткнись. Не могу это слушать».
– На нем была одежда для карате.
Бум. Бум. Бум.
«Робби».
Сознание заволокло туманом, дурманя разум. Живот скрутило, к горлу стала подступать желчь.
«Это не Робби. Нет, не может быть».
«Нет».
«Ни за что».
Я пытался убедить себя, что этого не могло быть, но правда сжимала сердце.
Робби пошел по дороге, потому что я оставил его, а теперь он прижат грузовиком к дереву.
– Он не выжил, – произнес офицер, положив руку мне на плечо. – Мне жаль, сынок.
«Нет».
Я стал качать головой, как сумасшедший, и сбросил его руку.
– Он умер при ударе. Уверен, твой брат даже ничего не успел понять.
«Возьми свои слова назад».
«Это не Робби».
– Ты можешь пойти со мной? Нам нужно связаться с твоими родителями, –
«Нет».
«Заткнись нахрен и перестань меня трогать».
Я вновь ощутил силу в ногах – они больше не подкашивались – и тут же рванул вперед.
Прежде чем даже успел осознать, я оказался среди деревьев и подошел к грузовику.
Бам... бам...
– Воу, какого черта? Отойди сейчас же, – рявкнул кто-то, но я смог лишь упасть на колени.
– Робби, – крикнул я, от рвущегося рыдания сдавило горло, грудь будто разъедало кислотой.
Я увидел его – сперва рюкзак, выглядывавший из-за бампера, а потом и совершенно мокрые каштановые волосы, свисавшие набок.
Робби. Мой младший брат...
Меня схватили чьи-то руки, но я стал вырываться, споткнулся и упал прямо в грязь на задницу. Сердце бешено грохотало в груди, глаза жгли слезы, и меня вырвало.
– Уберите его, – прокричала кто-то неподалеку, но голос потонул в шуме дождя.
Мать-природа словно рассекла небо, оплакивая мою потерю.
Я потянулся вперед, захватывая воздух.
– Робби, – прохрипел я.
Это все моя вина.
Моя вина, черт побери.
Глава 1
Ничто больше не казалось реальным.
Все перестало быть ясным.
Гроб слишком мал.
Этого не должно было случиться.
Откуда-то из динамиков лилась песня «В объятиях ангелов». Воздух был словно токсичным.
Я будто вдыхал яд, он сжимал мои легкие, душил. Мне хотелось, чтобы он и правда пробрался мне в горло и убил. Так бы не пришлось находиться здесь и носить траур.
Отец сидел рядом со мной, сдержанный и собранный, но он так сжимал перчатки, что его костяшки побелели. Лицо обрамляли темные тени, скрывая, тем самым, печаль.
Цветочные композиции, сложенные в слова, смеялись надо мной, отделяя нас от гроба.
«Сын».
«Брат».
Я не знал даже половину собравшихся. Повсюду раздавались всхлипы, а я хотел отгородиться от них – вырыть руками грязь и заполнить ею собственные уши. Лишь бы не слышать их боли. Не видеть печаль.
Все это было слишком.
И во всем повинен я.
Когда гроб стали опускать в землю, с губ матери сорвался звук, которого я никогда раньше не слышал. Он сотряс воздух, и все волоски на моих руках поднялись.
Если бы у смерти был голос, то он бы походил на прерывистые вопли моей матери. Она и сама умирала, ее разбитое сердце сейчас раздирали на клочья на глазах у всех.
По моему телу прошла волна холода, кожа заметно побледнела.
– Нет, нет, нет! Только не мой малыш! Пожалуйста! Прости меня. Прости меня, Робби... – взвыла мама, горе окутало ее своим коконом и стало выжимать воздух из легких.