Похожая на сказку жизнь
Шрифт:
Тод ни разу не прикоснулся к ней с тех пор, как вошел в комнату. Даже не поцеловал. Анна смотрела на его губы, и ее рот дрожал от обиды и желания.
Тод заметил движение ее губ, его пульс учащенно забился, разжигая ответное желание; через секунду оно уже стало обжигающе невыносимым.
Даже на расстоянии Анна увидела, как потемнели его глаза, и этот блеск незамедлительно получил отклик ее тела; волнующий трепет нарастал в груди, несмотря на то, что она сознательно не хотела заниматься с ним любовью. Не сейчас, когда
— Анна… — начал он хрипло.
Звонок в дверь словно окатил их ведром ледяной воды.
Анна сглотнула, пытаясь отвлечься от причиненной им почти физической боли.
— Это девочки, — произнесла она сухими, непослушными губами.
— Я открою, — сказал Тод, поколебавшись секунду. Их взгляды встретились, и Анна поймала себя на том, что ждет еще чего-то. Но короткий отрицательный кивок убедил ее, что он не собирается ничего добавлять. Распрямив плечи, Тод пошел встретить девочек.
Анна молча смотрела, как он уходит, не понимая, почему рушится весь ее мир.
Та восторженная радость, с которой тройняшки приветствовали отца, напомнила, что напряженность между Тодом и Анной не должна быть заметна, и оба попытались вести себя как можно более непринужденно — что далось им с неимоверным трудом, особенно после стольких недель разлуки.
Анна пила кофе и готовила яичницу с беконом, пока девочки возбужденно разворачивали подарки, привезенные отцом.
Из всех троих только Таша, казалось, почувствовала неестественность поведения папы и мамы. Она сморщила веснушчатый носик, как всегда делала, когда была обеспокоена.
— Что-то случилось, мамочка? — спросила она, и ее голубые глаза подозрительно посмотрели в сторону матери, колдующей над плитой.
Анна растерялась. Честность — вот обязательное правило со времен, когда девочки были еще совсем маленькими. Как она должна отреагировать на этот вопрос? Она ведь только напугает их, если скажет правду — да, далеко не все было в порядке между мамой и папой. А как признаться в этом?..
— Почему ты спрашиваешь? — осторожно спросила Анна, кладя яичницу в Ташину тарелку.
Таша пожала плечами и мгновенно проткнула желток, так что он желтой лужицей растекся по всей тарелке.
— Потому, что ты ничего не ешь, мамочка. А еще ты ужасно бледная.
— Я не очень хорошо себя чувствую, — ответила Анна, радуясь, что хоть в этом она не обманывает.
— Мама выпила немного больше, чем нужно, шампанского с дядей Расселом, — с издевкой добавил Тод. — Правда, дорогая?
— Дядя Рассел оченьмного времени проводил у нас! — вставила Тина.
— Правда? — вкрадчиво поинтересовался Тод.
— Мы советовались по поводу книги! — Анна сознавала, что ее голос звучит неестественно, будто она защищается, но как мог Тод вовлечь девочек в разговор, так нелепо ревнуя?
— Мамина книга выйдет через месяц, —
— Да, она мне уже сказала.
— А ты не рад, папочка? — с удивлением спросила Таша. — Не рад, что мама станет богатой и знаменитой?
— Конечно, рад, — осторожно ответил Тод.
— И она сказала, что я смогу надеть бриджи для верховой езды, когда мы будем кататься на лодке, — проболталась Талли. — Она пообещала их купить!
Тод встретил взгляд Анны поверх трех белокурых головок:
— О? Только на лодке?
Анна хотела, чтобы и бриджи были сюрпризом, но, поняв, что сегодня все ее сюрпризы обречены на провал, решила рассказать сейчас:
— Нет, не только. Наверное, лучше иметь несколько пар, прежде чем мы купим ей лошадь!
— Мамочка согласнапереехать в деревню! — заявила Талли таким торжествующим тоном, будто согласие матери было лучшим в мире подарком. — Она сказала об этом, пока ты был с тетей Элизабетой.
— Замечательно, — спокойно произнес Тод и нежно посмотрел на жену.
Сердце Анны затрепетало, но она не подала виду. Ни один мускул на лице не должен ее выдать: она все еще злилась на Тода. Сперва засыпал ее отвратительными обвинениями по поводу ее поведения с Расселом, а теперь надеется, что она обо всем забудет?
Когда девочки улеглись в свои кроватки, Анна и Тод, оставшись наконец одни, осторожно переглянулись.
— Пойдем спать, — внезапно сказал Тод голосом, охрипшим от потребности почувствовать ее рядом с собой.
Анне хотелось задеть его так же больно, как его обвинения задели ее, но желание оказалось гораздо сильнее способности найти необходимые слова. Хорошее настроение постепенно возвращалось к ней.
Раздеваясь, Анна почувствовала некую странную стесненность — Тод рассматривал ее совсем по-новому. И она поймала себя на мысли, что мечтает вернуть свое прежнее тело — более полненькое, то самое, от которого так старалась отделаться. Та, прежняя Анна всегда знала, чего ожидать от их с Тодом отношений.
Сейчас все для них было как в первый раз, только без той дикой нетерпеливости, присущей пылкой юношеской любви. И Тод напряженно смотрел на нее с трепетным ожиданием.
— Не стесняйся, — прошептал он, увидев, как дрожат ее пальцы, теребящие застежку бюстгальтера.
— Я не думаю, что создана для стриптиза, — пошутила она.
— Ошибаешься, — хрипло произнес Тод. — Ты просто рождена для него!
Тод жадно наблюдал за каждой снимаемой деталью одежды, едва сдерживая желание помочь ей. Совершенно новая Анна стояла перед ним, снимая тончайшее белье, привезенное им из многочисленных заграничных командировок. В прошлом он часто интересовался, почему она его не надевает, и только теперь понял, что эти крохотные кусочки ткани не могла носить женщина с пышными формами.