Похождения ксенопсихолога на космической станции
Шрифт:
— Ты права. Я не смог устоять, зная о твоём положении. Поскольку сам так хотел и сам к этому причастен. Мне жаль упускать возможность, раз уж так случилось. Очередной спериум наступит нескоро. Вот — настоящая правда. Такова моя природа. Но есть ещё кое-что… — он запнулся. — Ты дорога мне. И дело не в рилисе. Поэтому я хочу быть с тобой, прежде чем уйдёт самрай-шак. По-другому не получится. Я знаю.
Женька растерялась. Это что, шакренское признание в любви? Или ему просто необходима чарим-вей?
— Это
Сирил улыбнулся.
— Конечно. Я уже десять циклов самрай-шак. Первый раз был неудачным. Вея сбежала от меня, после поцелуя. Потом её позвал другой.
— Печально.
Он присел на кровать. Женя не отодвинулась.
— Зато приобрёл опыт и впредь не ошибался.
— У тебя есть дети?
— Двое замечательных сыновей.
— А где они сейчас?
— С моим отцом, как и полагается. Детей по обычаю воспитывают деды. Когда-нибудь и со мной это произойдёт. Репродуктивный период длится двадцать пять циклов или оборотов, по-нашему. Начинается он не ранее двадцати двух-двадцати трёх оборотов. У вей — после восемнадцати, а первый паргениум спустя два-три цикла.
Женька не знала этого. Но, собственно, и обижаться не имела права. Разве что на себя.
— Мы разные, Ева. Я не землянин. И не жди, что я буду вести себя подобно вашим мужчинам…
Евгения вздохнула.
— Верь или нет, но меня это сейчас не заботит…
Зачем она так сказала? Плохо соображала, находясь рядом с ним. Перед глазами мелькали картины: Сирил без рубашки, Сирил в ванне, Сирил…
Сирил не выдержал первым. Он наклонился и поцеловал её, запечатлев на губах вкус… спелой земляники.
— То, что надо, — удовлетворённо отметил шакрен.
— Что? — не поняла она, забыв рассердиться.
— Тот самый вкус, — пояснил он. — Это значит, что мы должны немедленно начать…
Сирил подался к ней и обхватил за талию, но Женька упёрлась ладонями ему в грудь.
— Погоди! Я ничего об этом не знаю. Хватит с меня сюрпризов. Вдруг я покроюсь колючками или обрасту шерстью.
Сирил рассмеялся.
— Не беспокойся. Процесс оплодотворения не отличается от земного… Только одним.
Она напряглась.
— Чем?
— Временем. Оплодотворение длится сто часов, без перерыва.
— Сколько?!!
— Сто часов. Для одного раза в цикл это не так уж и много.
Она засомневалась, пытаясь унять бушующий рилис. Бешено колотилось сердце. У Сирила тоже.
— А ты уверен, что не убьёшь меня?..
— Ева! Я знаю, что делаю. Не бойся. Мои ферменты помогут тебе. Ты даже не устанешь.
— Ты забываешь. Я не чарим-вей, а землянка.
— Это безвредно. Поверь мне.
— Хорошо. Я тебе доверяю.
Пигментный рисунок Сирила совершенно почернел, составив яркий контраст с бронзовой кожей. Узоры на скулах и висках засверкали. Шакрен
— Ты будешь моей чарим-вей? — тихо спросил он.
Она неуверенно кивнула.
— Я всё ещё могу уйти.
— Нет!
На этот раз она поцеловала его, наслаждаясь вкусом свежей земляники с ароматом летнего сада… Он не глядя потянулся к коммуникатору, выключил его, и обхватил Женьку покрепче…
— Миритин! — вспомнила она.
— Я отправил ему сообщение. Он знает и повесит на твою дверь карантинную табличку. Эти сто часов — наши. Миритин обо всём позаботится.
— А мы и так не откроем, — пробормотала Женька и поймала его внимательный взгляд.
Он слегка отстранился.
— Я хочу, чтобы ты знала, это не только рилис… Что бы ни случилось потом, я…
— Чтобы ты знал, это не только твои ферамоны или, как их, ферменты. И хватит болтать.
Евгения схватила его за рубашку и притянула. Сирил обнял её, и она доверилась щекочущему теплу его ладоней. Самрай-шак изнывал от желания, но Сирил не стал торопиться и бережно уложил Еву на кровать…
Они и здесь преуспели и побили все рекорды. Сто двадцать часов вместо ста. Сирил был сражен, потрясён, оглушён. Что уж говорить о Евгении. В общем, им пришлось ещё несколько часов приходить в себя, просто лёжа рядом, сплетя пальцы и глядя в потолок.
Женька осторожно погладила Сирила по плечу. Он повернулся и легко поцеловал её. Поцелуй был другим, со вкусом зелёного яблока.
— Лучше, чем с чарим-вей, — заявил он с улыбкой.
— Почему?
— Веи без рилиса — горькие на вкус. А ты нет…
Это были отголоски спериума и последняя ласка самрай-шак. Шакрен нежно погладил её по щеке и встал с кровати. Она подскочила следом.
— Сирил!
Он спокойно посмотрел на Женю. Налобный рисунок посветлел. Чешуйки обрели прежний вид.
— Я шакрен, Ева, — грустно напомнил он, одеваясь. — До следующего раза я не увижу в тебе чарим-вей.
Женя приуныла.
— А это когда-нибудь повторится?
— Если захочешь, — серьёзно ответил Сирил. — После всего.
Он ещё сомневается?!
— Не грусти, — Сирил дотронулся до её руки. — Это не значит, что я больше не посмотрю на тебя. Я буду рад пообщаться с тобой. Мы сможем беседовать и даже ходить куда-нибудь, как друзья. Хотя…
— Что? — испугалась Женька.
— Это будет нескоро. Завтра я улетаю в туманность. Надолго. Вернусь через полцикла или чуть позже.
— А что же мне делать? — растерялась Женя. Ей хотелось плакать.
— Всё, что пожелаешь, — улыбнулся Сирил. — Ты свободна в своих чувствах и предпочтениях. В нашем обществе так принято…