Похождения Нила Кручинина

Шпанов Николай Николаевич

5. НА ПРЕДМЕТ СНИСХОЖДЕНИЯ

В сопровождении двух агентов Грачик подъехал к дому Яркина. Улица была окраинная, тёмная, но большой дом сверкал

огнями многочисленных окон. Возле подъезда стояла карета скорой помощи. При виде её что-то кольнуло Грачика. Приказав одному агенту оставаться внизу, он с другим, прыгая через две ступеньки побежал вверх по лестнице. Скоро он увидел, что предчувствие его не обмануло: дверь яркинской квартиры отворил человек в белом халате.

— Яркин? — коротко спросил Грачик,

— Отравление газом, — ответил врач.

— Жив?

Врач в сомнении покачал головой:

— Пожалуй, не откачаем.

Когда через час Грачик вошёл в кабинет Кручинина, чтобы доложить о самоубийстве Яркина, первый допрос Паршина был закончен. На его месте, напротив Кручинина, теперь сидел маленький, коренастый человек с всклокочен-ной бородой. Она казалась особенно неопрятной из-за пронизывавшей её обильной седины. Глаза у человека были мутные, словно с перепоя. Исподлобья глядя на Кручинина, он монотонно повторял:

— Ничего не знаю… знать ничего не знаю…

— Последний из троицы, — сказал Кручинин, указывая на своего визави, — слесарь Ивашкин… То есть, я хотёл сказать, грабитель, а не

слесарь.

— Знать ничего не знаю, — уныло повторил Ивашкин и почесал бороду с таким звуком, словно скрёб ржавое железо.

— Ну что ж, вы не знаете — так мы знаем, — сказал Кручинин и обернулся к Грачику. — Прикажите привести Паршина.

При этих словах Ивашкин тоже поглядел на Грачика. Он решил, что его просто пугают. Но, когда в дверях действительно появился Паршин, одного его взгляда на Ивашкина было достаточно, чтобы слесарь понял: да, это конец.

Он только укоризненно покачал головой и сказал, обращаясь к Паршину:

— Эх, Иван Петров…

А Паршин, не поднимая опущенной головы и не глядя на него, медленно проговорил:

— Ладно… Все так и должно было быть… Не время таким, как мы. Говори все как на духу… — И криво улыбнулся. — Для истории…

— Д-а-а… — протянул Ивашкин. — Действительно, история… А я жить хочу… Жить!

— Коли жить, так и надо было жить, как люди живут. А разве мы люди? — все так же спокойно ответил Паршин Он не громко, но чётко выговаривал каждое слово: — Повинись. Легче будет… — Он вздохнул и поднял голову. — Мне легко…

— Ну нет, брат, я жить хочу! — повторил Ивашкин, обернулся к Кручинину и решительно заявил: — Ладно, пишите. Все как на духу… На предмет снисхождения…