Похоже, он доигрался. Том третий
Шрифт:
– Какой ещё Бог?!
К затылку подставили остриё. Пульсирующая по телку кровь отбивным молотком била в раскалывающейся голове.
– Хе-хе, – засмеялся я.
Щекотно.
– ЧТО ТЫ РЖЁ…, – он резко заткнулся, – Эй, откуда у них магия воды?!
Я пошевелил пальцами.
“Влага”, – слегка задираю голову и осматриваю поле боя.
С каждой секундой алый туман всё густел и перекрывал видимость ближайших пятидесяти метров.
– Это ты сделал?! – кончик копья продвинулся дальше в затылок.
– Гнев.
–
Острие резко дёргается назад и вспаривает всю шею с краем спины.
Слышится треск камней и дребезжащее пространство. Демон разворачивается, вскидывает копьё и с лязгом отбивает меч, едва не отлетая на метр и не спотыкаясь об обожжённый труп.
Я подскакиваю, хватаюсь за воротник вражеского доспеха и прижимаюсь к шатающемуся телу.
– Гнев.
Пролетевший мимо цвайхендер разворачивается, вновь разгоняется и пронзает нас насквозь.
– Кха…, – демон выхаркивает кровь и расслабляет дёргающуюся руку.
Копьё падает.
Отпускаю обмякшего Рейса и медленным шагом вытаскиваю из живота каменное лезвие, по привычке тут же хватаясь за сквозной порез.
“Бе-е-е, мерзость”, – скривил я лицо.
Всё же непривычно ощущать собственные внутренности.
Меж тем туман продолжает сгущаться.
Я делаю шаг к отрубленной руке и вновь падаю лицом вниз – связки-то ещё не восстановились.
“Что-ж, полежу…”.
Стоит животу коснуться тёмно-алой каши, как приятное и знакомое шипение заполоняет пространство и начинает ласкать уши.
– Кто наслал туман?! – раздался крик издалека.
– Не знаю! Мы не обладаем стихией воды!
– Значит, это у растений! Найти его! Из-за тумана наши маги не могут выцеливать врагов! Без них мы проиграем!
“Какой идиот будет орать о своих планах?”, – я вслушался, – “Или… никто не орёт?”
Пока кровь продолжала затягивать живот, мне ничего не оставалось кроме подслушивания.
И благодаря предельной концентрации слуха я понял, что слышу вовсе не ушами – голоса демонов словно отражаются от невидимых стен пространства и влетают прямиком в сознание. Я не мог определить обладателей этих голосов, ибо все они походили на потустороннее и дрожащее эхо, однако чётко определять суть предложений – без проблем.
– Вставай, вставай! – слышался голос совсем неподалёку.
“А этот уже отличается. Видимо, та проигрывающая сторона”, – живот залечился, и я поднялся на ноги, – “Однако из-за тумана уже хер что увидишь. Но они где-то рядом. Нужно найти”
– Гнев.
Меч влетает на спину.
Я подбираю руку и вновь концентрируюсь на бурлящем котле эмоций, звуков и желаний всего поля боя.
“Нужно лишь сконцентрироваться”, – глубокий вздох, – “Отделить крики, плачь, лязг и взрывы от голосов. От мыслей”
Всё потихоньку умолкает, словно уши закладывает в предсмертном состоянии.
Мир вокруг потускнел, и вместо ярких красок кровавого побоища
– Вставай, вставай, вставай, – кто-то тихо и часто шептал.
Нет места для счастья - 0
[Небольшой склад. Две фигуры древодемонов в полной темноте]
— Ну как ты, готов? — Лавр подошёл к собирающемуся сыну и хлопнул его по плечу.
Молчание. Молодой парень лишь прекратил перебирать оружие, секунду о чём-то подумал и продолжил вновь.
Лавр пытался воодушевить единственного ребёнка перед главным в их жизни сражением, но витающий в деревне страх и апатия не оставляли и шанса на положительные мысли.
– А ты как думаешь? – прошептал он, – Думаешь, хоть кто-то готов умирать?
— Нет, сынок. Никто этого не хотел, — вздохнул мужчина в серебряных доспехах, – Для всех это неожиданность.
— Неожиданность?! — дрожащим голосом ответил молодой древодемон, – Мы жалкая и никчёмная деревня, а они — фиолетовые демоны, подчинившие себе огонь и желающие править во всём Инферно!
Юноша схватил первый попавшийся меч.
– Почему мы не бежали?! Почему мы не оставили эту жалкую деревню? – он развернулся.
— Мы не можем, — тихо произнёс Лавр, — Здесь — наши традиции. Вся наша история -- эти леса.
– Вот мы и сгинем вместе с историей! – едва не плакал он, – Я не хочу умирать. Я не хочу знать, что всех выживших продадут в рабство! – прикрикнул он.
– Ты можешь убежать, сынок. Ещё не поздно.
Отцовское сердце сжималось и готовилось вот-вот разорваться. Никакой родитель не хочет смотреть за слезами собственных детей.
Никакой родитель не хочет осознавать, что они сегодня умрут.
– Более того – я хочу, чтобы ты убежал. Я хочу, чтобы ты выжил. Ты прав – традиции наших предков и решения старосты привели к тому, что мы вынуждены сражаться, а не бежать. Но слово отца выше слов старосты. Сынок, если ты хочешь, то…
– И знать, что моего отца прирезали, а мать сожгли или продали в рабство?! – он крикнул и рывком прошёл мимо отца, едва не ударив его плечом, – Никуда я не пойду! Плевать мне на деревню! Плевать мне на старосту и их традиции! Мне плевать на Бога Жизни, на Бога Мира и всех остальных, кому вы поклоняетесь!
– Сынок!..
Вера – неприкосновенна для древодемонов. Естественно Лавр не мог слышать оскорбление в сторону Светлых Богов, давших ему жизнь.
– Где все Светлые Боги? Где Бог Жизни? Где Бог Мира? Где те существа из летописей?! ГДЕ?! – прокричал парень.
– …
– Молчишь, да? Не знаешь, что сказать?!
– Раз они не вмешиваются, значит…
– Такова их воля? Да им срать на нас! Мы каждый день молимся, подносим дары, и где результат?!
Дрожащий голос сорвался в плач. Произошло то, чего отец боялся больше всего.