Похоже, вы попали
Шрифт:
Однако же — подошли. В надежде на чудо, полагаю.
Что-ж — надежда оправдалась.
— Детдомовцы? — спросил я.
Они переглянулись. Понятно всё. Уж я-то таких из тысячи увижу.
У всех будут мёртвые глаза.
— Ладно, не отвечайте, — я махнул рукой и осмотрел парк, — Заработать не хотите?
Они снова переглянулись, а потом уставились на парня с фингалом. А вот он уже перепугался. Глаза распахнул, руки поджал и сделал шаг назад, однако не убежал.
Ему что, фингал такой же
— Если хотите — нужно будет убрать этот парк, — я указал рукой в сторону дорожки и деревьев, — Справитесь хорошо — получите хорошо. Здесь неподалёку есть бар «У Драконов» — спросите там. Скажите, что ищете Догму. Мешки, перчатки и всё остальное вам выдадут.
— Убрать… парк? — спросила девочка с какой-то инфекцией на шее.
— Ты всё слышала. Я хочу, чтобы парк стал чище, но не хочу сам его убирать. Могу вам заплатить, а могу нанять другого. Но уж лучше, чтобы деньги вам ушли, верно?
Они снова переглянулись. А затем парень с фингалом сказал:
— У нас… отберут деньги.
— Другие дети?
— И воспитатели.
— Не отберут, — я со вздохом поднялся, — В общем — вы знаете где и кого искать. И в этот раз можете не бояться. Ну либо потратьте всё до возвращения, не мне учить.
И я ушёл, прекрасно читая в детских глазах готовность пойти в бар.
«Ладно, всё равно сегодня моральный отдых…», — я достал телефон.
Но перед тем как пойти в ближайший детдом, я позвонил Паше.
— Приём, лысая башка. Сейчас в основной бар придут дети, спросят Догму. Выдели им пару не самых страшных людей. Пусть сгоняют купят мешки, перчатки, веники там, совки. И пусть проследят, чтобы последнее не развалилось! Потом отправь их всех убирать ближайший парк. По оплате сами разберётесь.
— К труду приучаете?
— Пока не поздно, — кивнул я сам себе, — Мелких легче всего наставить на правильный путь.
— У них отберут деньги. Везде отбирают.
— Не в моём мире, — улыбнулся я, — Всё, не подведи.
Я сбросил и пошёл до прекрасного дома счастья и радуги.
Да, мне нужны деньги. Да, лучше экономить. Но то, сколько я потрачу на счастье тех, кто в этом нуждается — такая капля в сравнении с тем, сколько мне нужно. Экономия таких сумм для меня ничего не решит. А для детей может спасти всю жизнь.
Я не хочу сидеть и ныть как всё плохо.
Я хочу сделать так, чтобы всё было хорошо.
И я, сука, сделаю.
Дом, в котором мы раньше жили, был недалеко. Я зашёл и переоделся: джинсы, толстовка с капюшоном и какие-то рваные перчатки. Сверху на всё это легла маска Догмы — я всегда с собой её таскаю.
Детдом находился в двухстах метрах. Старый. Ржавый. С неухоженной территорией. Его вид был столь же убог, как и душа его управленцев.
Мертвый и гнилой.
Маска Догмы искрила
Я знаю, что делаю.
— Эй! Кто вы?! — спросил какой-то быдловатый пацан, стоящий на входе.
Судя по всему ему платят за охрану. Остальных детей держат внутри.
— Эй, спрашиваю, кто…
— Спать.
Парень упал на колени и свалился набок.
Я прошёл внутрь. Здесь воняло. Если кто бывал в квартире бедняков, то с лёгкостью бы узнал этот запах — «прокуренная нищета».
Пара детей сидела в коридоре. Они меня увидели.
— В комнату.
Они подскочили и с широкими от страха глазами побежали в комнату.
На шум выбежала женщина. Пухлая, с кривой причёской, нелепым макияжем.
— З-дравствуйте, я могу чем-то…
— Хозяин здесь?
— Д-да, но она сейчас не…
— Веди.
Она впала в ступор. Судя по глазам, она просто не понимала что делать.
— Я… я же говорю она не…
— Тц. Мусор. Я сказал…, - лёгкие напряглись, — Веди.
Она дёрнула головой, осмотрелась и медленно пошла по коридору.
Любопытные морды то и дело выглядывали из-за дверей. Взрослые, молодые, ещё совсем мелкие — здесь были все. Всем было интересно. Все видели подобное впервые.
— Закройтесь.
Двери во всём детдоме захлопнулись. Где-то даже послышался испуганный женский вскрик.
Мы поднялись на второй этаж, и женщина остановилась у одной из комнат.
— Спать, — приказал я ей.
Она рухнула.
Я попытался открыть дверь, но она была закрыта изнутри.
— Откройся.
Щелчок. Берусь за ручку, проворачиваю и захожу.
Ещё одна полная женщина стояла с ремнём и уже замахивалась на паренька лет пятнадцати. Он же молчал — лишь зажмурился и не издавал ни звука.
— ТЫ, ДРАННЫЙ ПАРШИ…, - она осеклась, как услышала щелчок замка, — К-кто вас сюда впустил! Кто вы та…
— Ниц, дворняга.
Жирная туша свалилась на колени, и от веса, походу, их сломала.
Пудж заверещал.
— Ты — пошёл вон, — я указал на ошарашенного паренька и ткнул на дверь за спиной.
Он всё быстро понял и убежал.
— Ч-что ты творишь, сука?! — орала колобкиня, — Да я тебя…
Я шагнул и двумя руками схватил её за голову.