Похвала
Шрифт:
— Что?
Она оглядывается на меня в тот самый момент, когда, я уверен, она понимает, что я сказал ему.
— Да, это так. Почему? — Она прикусывает губу и еще больше замыкается в себе.
— Потому что мне нужна была работа, а тут платят лучше, чем на катке.
Напряженная пауза, пока я слышу, как его приглушенный голос продолжает дребезжать.
— Дело не в тебе, — говорит она теперь немного громче. — Нет! Я не… Бо!
Я застываю на своем месте. Она выглядит заметно взволнованной и с каждой секундой становится все более
— Нет, я не уйду. Мне нужна эта работа, и как это вообще касается тебя?
Затем она ахает, прежде чем повернуться ко мне.
— Ты ошибаешься, — тихо бормочет она, не сводя глаз с моего лица.
Я не могу больше ждать ни минуты и срываюсь со своего места. Я даже не понимаю, что делаю, когда выхватываю у нее телефон и прижимаю его к уху.
— Бо?
Он замолкает в ту же секунду, как слышит мой голос. Затем он отвечает всего двумя словами.
— Пошел ты.
И линия обрывается.
ПРАВИЛО № 13: ПРИНИМАЙТЕ ИЗМЕНЕНИЯ. ПЕРЕМЕНЫ — ЭТО ХОРОШО
Шарли
Он методично расстегивает рубашку, пока я неловко жду у своей машины. Я не могу оторвать глаз от его толстых, мужественных пальцев, которые продевают каждую крошечную пуговицу в дырочку. Под рубашкой у него белая хлопчатобумажная футболка, которая сидит на нем так плотно, что я могу разглядеть контур его грудных мышц и выступающие соски.
Господи, Шарли. Его соски? Ты смотришь на мужчину…
— Открой для меня капот, — говорит он, и у меня пересыхает во рту.
— Хм?
— Капот, Шарлотта. Мне нужно добраться до батареи.
— О, — запинаюсь я, бросаюсь к водительскому сидению, чтобы найти защелку, которую Софи показала мне в прошлый раз, когда нам приходилось это делать.
Он хлопает, и когда я смотрю в окно, то вижу, что Эмерсон полностью снял свою рубашку с длинными рукавами и повесил ее на крышу своей машины. Я ловлю себя на том, что смотрю на его плечи, поражаясь тому, насколько мускулистее он выглядит без рабочей одежды, пока он не откидывает капот, загораживая мне обзор.
Он такой… простите за клише… мужчина. Не совсем папа, но все же настолько старше меня, что мне странно даже смотреть на него в таком состоянии. И подумать только, я поцеловала его.
А пару часов назад я терлась ногой о его впечатляющую эрекцию, пока он массировал мои ступни.
Боже, что происходит?
Все это выходит из-под контроля, но я почти не хочу, чтобы это прекращалось.
Мне приходится встать, чтобы снова увидеть его, и я знаю, что он чувствует, что я наблюдаю. Мое любопытство становится моей самой большой ошибкой, заставляя меня хотеть делать вещи, которые, я знаю, я не должна делать этого, но как я могу устоять?
И он просто заряжает мой аккумулятор, не то что это очень сложно, но наблюдение за тем, как он подсоединяет эти соединительные кабели, что-то делает с моим сердцебиением. Тепло разливается внизу моего живота, когда я представляю,
— Ладно, заводи, — рявкает он из передней части машины.
Когда я поворачиваю ключ в замке зажигания, он заикается еще на мгновение, что намного больше, чем сегодня утром. И через мгновение оно оживает.
— Успех! — кричу я, подняв руки.
Он с любопытством приподнимает брови, прежде чем отсоединить кабели от аккумулятора и закрыть капот.
Когда я подхожу, чтобы поблагодарить его, он преграждает мне путь, протягивая черную кредитную карточку.
— Тебе нужна новая батарейка. И тебе нужно будет подобрать платье для открытия на следующей неделе. Что-нибудь подходящее к моему синему смокингу.
Я смотрю с открытым ртом на кредитную карточку.
— Я не могу это взять.
— Ты можешь, — отвечает он так обыденно, как будто у меня нет выбора.
— Зачем тебе покупать мне новую батарейку?
— Меня так и подмывает купить тебе новую машину.
— Эмерсон, — говорю я, свирепо глядя на него.
— Мне нужно иметь возможность рассчитывать на то, что ты придешь на работу, а это значит, что тебе нужен надежный автомобиль для твоей работы. И это платье тоже для корпоративного мероприятия, так что просто возьми его. Никаких ограничений по расходам.
— Эмерсон!
Я смотрю на него снизу вверх, когда он опирается на дверцу моей машины. Выражение его лица говорит о том, что он хотел бы поставить меня на место за то, что я наорала на него, и я позволяю своим грязным мыслям блуждать, гадая, как именно это будет выглядеть.
Есть что-то в кредитной карте, что заставляет меня чувствовать, что это как-то связано со звонком Бо. Как будто это его способ извиниться или загладить свою вину передо мной, поскольку я знаю, что он, должно быть, рассказал Бо о том, что я здесь работаю.
Мне не следовало бы это принимать. Я до сих пор понятия не имею, почему его сын с ним не разговаривает. Это лишь в минимальной степени похоже на мое дело, и у меня не хватает смелости спросить, боясь расстроить Эмерсона еще больше. И, честно говоря, услышав, как Бо ругает меня за то, что я устроилась на работу к его отцу, и буквально обвинял меня в том, что я с ним сплю, я действительно испортила себе настроение после обеда. Не говоря уже о том, чтобы прекратить этот чертовски горячий массаж ног, который я как раз собирался получить.
Ты что, трахаешься с ним? Он трахает своих секретарш, Шарли. Ты думаешь, что знаешь его, но понятия не имеешь кто он. Он болен.
Я должна была убедиться, что Эмерсон не услышал последнюю часть, чего, я думаю, он и не слышал. Я хотела сказать Бо, что знаю все о компании и об истории его отца с секретаршами, но было слишком странно пытаться обсуждать это в присутствии Эмерсона.
Я медленно смыкаю пальцы вокруг карточки.
— Ты уверен? Я могу позволить себе починить это сама.