Пои?манная в ловушку
Шрифт:
Страх был ее инстинктивной реакцией, ее подсознание решило, что она, по крайней мере, попытается дать отпор тому ужасному монстру, который собирался ее съесть.
Кетан двигался так быстро — быстрее, чем она смогла даже осознать, что это был он, а не какой-то безымянный ужас.
Закусив нижнюю губу, она пробежалась по нему глазами. Он не был пауком или насекомым, но сходство было неоспоримым — и она никогда не была фанаткой жуков. Если она смотрела на него слишком пристально, ее разум цеплялся за все эти нечеловеческие черты. Они говорили ей бояться.
И она испугалась, когда он прижал ее к стене, когда он обернул эти
Одной этой мысли было почти достаточно, чтобы заставить ее поверить, что она действительно сошла с ума во время криосна.
Ей нужно было сосредоточиться на том, что было важно — выжить и найти «Сомниум». Найти других людей. Если она жива, должны быть и другие, верно? Другие люди, которые нуждались в помощи? И если бы они нашли «Сомниум», должен был быть шанс на спасение, верно?
Если бы только Кетан мог сказать ей, где он ее нашел.
Со временем. Они добились прогресса. Ей просто… нужно было набраться терпения и надеяться, что с остальными все в порядке.
Что она была не единственным оставшимся человеком.
ГЛАВА 10
Айви вцепилась в руль, ее желудок скрутило в узлы. Эти узлы слились в холодный, плотный клубок страха, такой тяжелый, что угрожал утянуть ее вниз, вниз, вниз, и она знала, что будет падать во тьму вечно, и никто не услышит ее криков, никто не придет ее спасать.
Потому что прямо сейчас у нее никого не было.
И ей действительно, очень нужен был кто-то.
Как она могла быть такой наивной? Такой глупой?
Она закрыла глаза. Молодая и глупая — вот какой она была в семнадцать. Слишком юная и слишком доверчивая, с головой в облаках и сердцем нараспашку.
Она не прислушалась к голосу разума, не послушалась людей, которым ей следовало доверять, людей, от которых она убежала год назад. Вместо этого она доверилась кому-то другому, кому-то, кто, как она думала, любил ее, ради кого она пожертвовала всем…
Когда она открыла глаза, она стояла на тротуаре перед домом своих родителей. Но он был намного больше, темнее и внушительнее, чем она помнила, — совсем не то место, в котором она выросла. Окна смотрели на нее с осуждением, поблескивающим в их стеклах, карнизы выглядели как резко сдвинутые брови.
Ее ноги двигались сами по себе, и она скользила по дорожке с медлительностью, которая давала ее тревоге достаточно времени, чтобы усилиться.
Зачем она пришла сюда? После всего, почему именно сюда?
Потому что это дом, не так ли? Где-то должен быть дом…
И они мои родители.
Внезапно она оказалась у двери. Она возвышалась над ней, заставляя ее снова почувствовать себя маленьким ребенком, говоря ей, что она такая же маленькая, наивная и глупая, какой она себя чувствовала. Ее рука весила тысячу фунтов, когда она подняла ее,
Бух. Бух. Бух.
Звук эхом отдавался в доме и снаружи, но он нарастал, вместо того чтобы затихать, накатываясь снова и снова, пока не стал таким же яростным и мощным, как гром, и она даже не могла заглушить его, зажав уши руками, потому что он был внутри нее и собирался разорвать ее на части.
Замок щелкнул, и гром прекратился, как будто его никогда и не было.
Дверь открылась, и на пороге стояла мать, ее ярко-голубые глаза были так похожи на глаза Айви. За исключением того, что глаза Анджелы были холодными и пустыми, когда она смотрела на дочь.
— Чего ты хочешь? — спросила Анджела.
Айви никогда не слышала, чтобы голос ее матери звучал так бесчувственно, так отчужденно. Перед приходом она знала, что не должна была ожидать теплого приема, особенно после того, как Айви ушла, но это…
— Я хотела увидеть тебя и папу, — сказала Айви, у нее перехватило горло. — Я… я хотела сказать, что мне жаль, что ты была права. Насчет всего.
Глаза Анджелы сузились.
— Тебе не кажется, что уже немного поздно? Ты сделала свой выбор.
— Я знаю, и мне жаль. Жаль больше, чем ты думаешь. Но прямо сейчас я просто так потеряна, так одинока. Я… Ты нужна мне.
Мне нужен кто-то.
Ее отец, Джейсон Фостер, появился рядом со своей женой. В его бороде было больше седины, чем когда Айви видела его в последний раз.
Его густые брови нахмурились, когда он посмотрел на нее сверху вниз. Айви никогда не считала своего отца пугающим, но сейчас в его присутствии было что-то нервирующее.
— Тебе здесь не место.
Из глаз Айви потекли слезы.
Где мое место?
— Я совершила ошибку, — прошептала она прерывающимся голосом. — Я была молода и глупа. Мне следовало послушаться вас обоих.
Хотя ее родители стояли прямо в дверном проеме, прямо перед ней, казалось, что они удаляются все дальше и дальше, как будто между ними и Айви образовалась невозможная дистанция.
— И доказательства твоей ошибки сейчас по всему Интернету, — сказал Джейсон.
— Все наши соседи знают, — сказала Анджела. — Все наши друзья. Вся наша семья. Они все знают, что ты шлюха.
Стыд и отчаяние обрушились на Айви, заставив ее колени задрожать.
— Я не знала! Я доверяла ему. Я любила…
— Что ты знаешь о любви? — ее мать усмехнулась, схватившись за крест, висевший у нее на шее. — Ты покинула нас, чтобы жить в грехе и раздвигать ноги для мужчины, который никогда не хотел ничего большего, только воспользоваться тобой. Достаточно того, что ты разрушила свою репутацию, но теперь ты повредила нашей.