Поиграем с Лайм
Шрифт:
Но паладин все так же стоял как вкопанный.
— Ну-у-у, красавчик, — Лайм уже вся истомилась, а потому перекувыркнулась на четвереньки и стала томно ползти к подпирающему небеса паладину, — Найди своему большому мечу более полезное применение! Не видишь, я вся горю!
— Э-э-э-э… — продолжал тупить паладин, и Лайм, уже настроившаяся как на охоту, так и на приятное времяпровождение, решила перейти к активным действиям.
Как ни странно, но гонять волков по поляне оказалось не сильно труднее, чем тяжелоодетого паладина. Только паладин кричит истошнее и топочет
Повалив его на первом же неудачном повороте, Лайм оседлала ухающего паладина, мигом забралась под его драгоценные и зачарованные доспехи, срывая их к чертовой бабушке, и приступила к делу. Благо природа сделала все за паладина, и тот был уже готов.
Но это не помешала Лайм сначала поиграть с ним ротиком и язычком, конечно же.
Оглашая лес истошными охами и ахами, Лайм заряжалась долгожданной энергией. Маной, как сказал бы колдун, но он предпочел спрятаться как можно дальше в подсознание Лайм, стыдливо прикрывая глазки ментальной ладошкой от того непотребства, что творила изголодавшаяся воительница.
Что же до паладина, то сознание он потерял минут через пятьдесят и три эякуляции спустя. Но Лайм это не остановило, а только увеличило накал страстей, ибо растворившееся и ставшее частью химического состава желатиновой воительницы любовное зелье поддерживало член паладина твердым столько времени, сколько Лайм было нужно.
Еще минут сорок пять спустя, когда паладин в третий раз потерял сознание и почти превратился в голый скелет, обтянутый кожей, Лайм удовлетворенно ахнула и, довольная, свалилась с бедного мужика. От чего тот, не менее счастливый, наконец испустил дух.
— Уффф… — Лайм закатила глаза от неги, стараясь как следует отдышаться, — Хорошо то как.
Солнце вновь медленно и неспешно окрашивало кроны деревьев в багряно-закатные тона. Истощенное тело паладина так же неспешно растворялось в воздухе, но на этот раз вместе с валявшейся рядом броней и огромным мечом. Лайм даже чуть-чуть взгрустнулось, что не получится взять себе небольшой сувенирчик на память об этом замечательном вечере.
Но секс сексом, мана маной, а кушать Лайм все еще хотелось. А для этого нужно было снова отрастить на себе хотя бы подобие одежды, встать с земли и снова идти охотиться на волков.
Не хочется, а надо.
А то опять стемнеет, и все, финита ля комедия.
Побродив по округе в поисках оставленных ей зарубок, Лайм, в сопровождении неизменного Микки, все же вышла назад к вытоптанной полянке. Там, к ее удивлению, уже ждал серый волк. Точнее, как ждал — старался привести в порядок место своего обычного пребывания. Исконно, испокон веков, от старого дуба на севере и до можжевелового куста на юге, от неприметной березки с востока и до кроличьей норы на западе — это была его территория. А раз уж эта противная и страшная зеленая бестия ушла, то здесь вновь все будет по его, и только его правилам — тут куст, тут листья, тут лежанка, а здесь помеченное дерево.
И
— Хорошо… — выплюнув серый хвост, констатировала Лайм, — Хоть и мало.
Понаблюдав, как Микки игриво скачет по веткам и ловит себе пропитание, Лайм нашла памятную нычку в кучке листьев неподалеку, нащупала там рукоятку огненного и снова сделала себе уютный костерок. Солнце еще не успело уйти за горизонт окончательно, но вновь идти на поиски редко раскиданных по лесу волков, Лайм было попросту лень.
Да и это просто-напросто не стоило того — энергии на выслеживание и охоту тратилось несоизмеримо больше, чем горе-охотница получала взамен.
В пещере было хорошо, еда сама постоянно спускалась в данж. Просто сидишь, ездишь по полу туда, сюда, а потом поглощаешь все, что проходит мимо. А тут, в большом мире, не то что за едой, даже за сексом приходится бегать.
Этот лес был из рук вон неправильный. Весь. Полностью. В нем не было ни одной правильной детали. И к Лайм это относилось в первую очередь.
Чпок.
— О-у-у-у… — Лайм нервно вскрикнула от того, что внезапно внутри нее что-то оказалось. Что-то большое! Такое приятное!! И такое аппетитное!!!
Микки даже испуганно воззрился на свою спутницу по приключениям, ибо его чуткий нюх, слух и прочие органы чувств явно не регистрировали ничего и никого вокруг. Но, удостоверившись, что это ничто не угрожает ни ему, ни Лайм хорошо закончить этот вечер в тишине и спокойствии, продолжил свою маленькую охоту.
И только выплюнув очередной, и до боли знакомый серый хвост, Лайм поняла, что внутри нее совершенно неожиданно для всех материализовался все тот же самый волчара. Ему банально не повезло — Лайм уселась у костра прямо в том месте, в котором у него находился респаун.
«А разве кемпирить не запрещено?» — резонно задали вопрос полурастворившиеся голоса, но кроме них самих никто ответа дать просто не мог. А потому сакральные тайны бытия так и остались для них, да и для кого-либо еще, загадкой.
«Подарок судьбы», — так же резонно заключила для себя Лайм, так и оставшись сидеть на это хлебном месте вплоть до глубокой ночи.
К полуночи, когда даже Микки успел устать прыгать с дерева на дерево и разрывать норки маленьких грызунов под корнями деревьев, сбоку от Лайм уже успела образоваться небольшая кучка волчьих хвостов и маленьких золотых монеток. Такой способ охоты ей нравился куда больше.
Когда волк с болью в глазах в очередной раз материализовался внутри желеобразной массы сексуальной воительницы, Микки привычно запрыгнул той на колени и свернулся мохнатым калачиком. Его день был достаточно насыщенным и полным разного рода событий, что его завершение вполне заслуживало хорошего и приятного урчания.
— Да, согласна, — поглаживая его по спине, тихо прошептала Лайм, — все не так уж и плохо, как казалось раньше. Когда живот полон мясом и негой — все выглядит не так уж и пессимистично.