Поиграем в любовь?
Шрифт:
— Да, — ответила Фелиция, довольная тем, что ей не надо придумывать иную причину.
— Он был зол?
— Нет. Просто попросил рассказать ему о свадьбе.
— Правда? Не ожидала, что Рид может быть таким чертовски положительным. Думаешь, он все равно заставит Мэдлин Ньюхаус заплатить ему?
Фелиция пожала плечами. Она и в самом деле не могла представить, какова будет реакция Рида, когда он узнает, что свадьбу отменили.
— Увидим. Так… На чем мы остановились?
Остаток дня Фелиция, чем бы только ни занималась, гнала прочь мысли о Риде,
К тому же, наверное, лучше было бы скорее со всем этим покончить. Как это ни печально, но ей следовало забыть его и чудесную неделю, проведенную с ним; жизнь ее должна продолжаться.
Подумав, что она будет чувствовать себя гораздо лучше, если перед его приездом примет душ и переоденется во что-то удобное, Фелиция быстро поднялась к себе в спальню. Двадцать пять минут спустя, в элегантном открытом платье и босоножках, она спустилась вниз и откупорила бутылку любимого рислинга. Потом вынула из холодильника кусок чеддера и открыла упаковку крекеров. Фелиция надеялась, что за едой они смогут слегка расслабиться — так, чтобы их разговор не заставил Рида злиться, а ее — слишком нервничать.
Она доставала из буфета пару бокалов для вина, когда в дверь позвонили. Ее сердце стучало предательски быстро, поэтому Фелиции пришлось какое-то время постоять в кухне и несколько раз глубоко вздохнуть, прежде чем она почувствовала себя достаточно успокоившейся, чтобы отворить дверь.
От одного лишь его вида Фелиция мгновенно потеряла только что обретенное спокойствие. Она совсем не могла контролировать свои эмоции, когда дело касалось Рида!
— Привет. Проходи, — пригласила она. К счастью, голос не выдал ее внутреннего напряжения.
Он быстро огляделся, прежде чем последовать за ней в гостиную, где на кофейном столике их ждали сыр, крекеры, а также открытая бутылка вина.
— Хорошая у тебя квартира, — сказал он.
— Спасибо. Она мне тоже нравится.
— Давно здесь живешь?
Фелиция отрицательно покачала головой:
— Только год. До этого я жила в кондоминиуме недалеко от офиса. — Она была рада завязавшемуся между ними легкому разговору. — Вина? — спросила она, подняв бутылку.
— Конечно. — Он сел на диванчик, стоявший у камина.
Фелиция, налив в бокал вина, передала его Риду. На какое-то мгновение их глаза встретились. Ее сердце усиленно забилось. О, Рид, зачем я только поехала на Косумель? Это было ошибкой, и мне предстоит еще очень долго за нее расплачиваться.
Подняв свой бокал, она сказала:
— Твое здоровье, — и сделала небольшой глоток, затем села напротив него, на другой диванчик.
Он откинулся на спинку и посмотрел на нее. Их объяла томящая тишина. Фелиция думала о том, как ее нарушить,
— Ну? Собираешься рассказать мне, почему ты от меня сбежала?
Фелиции вздохнула:
— Послушай, я сожалею. Знаю, мне следовало оставить записку, но я была расстроена и ни о чем уже не думала.
— Почему ты была расстроена?
— Уверена, ты уже в курсе, что тебе звонил Макс.
— Да.
— Услышав его голос, я запаниковала. Я ужаснулась при мысли, что он мог меня узнать, и тогда вдруг осознала, что не должна там находиться. Мне там было не место. Это… это было ошибкой.
— Ошибкой.
По тому, как сузились его глаза и напряглись скулы, Фелиция поняла, что разозлила его.
— Да. — Она не позволила своему голосу дрогнуть и была этим горда.
Рид поставил свой бокал на столик и подошел к ней. Наклонившись, взял бокал из ее неожиданно вялых пальцев и поставил его рядом со своим. Потом он сжал ее запястья, поднял Фелицию на ноги и резким движением притянул к себе.
Секундой позже Рид яростно впился в ее губы; она была бессильна и не могла сопротивляться. Она и не хотела сопротивляться. Когда дело касалось Рида, ее тело и ее сердце полностью игнорировали все, что говорил разум. Вскоре они до безумия жадно целовались, и прежде чем мозг Фелиции осознал тот факт, что Рид взял ее на руки, они уже поднимались вверх по лестнице к спальне, которую он отыскал без особых затруднений. Поставив ее на ноги, Рид спросил:
— Хочешь, чтобы я остановился?
Если бы он остановился, она бы умерла. Он сверлил ее взглядом:
— Скажи это. Я требую, чтобы ты это сказала.
— Я… я не хочу, чтобы ты останавливался, — прошептала она.
— Я так и думал, — проговорил он и снова впился в ее губы.
Пять минут спустя их одежда была разбросана по всей комнате, а тела их сплелись на ее кровати. Тут не было ни утонченности, ни прелюдий — одна только неистовая, яростная страсть, оставившая их обоих бездыханными.
Когда все было кончено, Фелиции хотелось плакать. Что с ней не так? Зачем она себя мучила?
— Теперь ты не станешь говорить, что наша связь — ошибка, — произнес он.
Зная, что, оставаясь в постели, она не сможет сделать то, что должна была, Фелиция отстранилась от него и собрала свою одежду. Она повернулась к нему спиной, поспешно оделась и только после этого ответила.
— Это — ошибка, —сказала она, обернувшись, чтобы взглянуть на него, и с облегчением увидела, что он тоже начал одеваться. Фелиция боялась, что не сможет продолжать, если ей придется смотреть на его обнаженное тело — тело, которого больше не будет рядом с ней в постели. — Послушай, Рид, хочешь ты это признать или нет, но ты подавлен. Постарайся забыть о том, что тебя бросила Эмма, ведь жизнь на этом не останавливается. Все это только к лучшему, потому что наши желания разнятся. Ты хочешь жениться, я же этого совсем не хочу, — разве не так? Я просто не заинтересована в браке. Я уже побывала замужем, мне этого хватило.