Поиграй со мной
Шрифт:
– Все ясно! – сказала я, не дав маме договорить. – Так купи новую, мам.
– На это деньги нужны, может, ты поговоришь с отцом?
– Мам, а ты не пробовала работать, к примеру? А не клянчить деньги у папы?
– А почему ты разговариваешь со мной в таком тоне, Валерия? Я не клянчу, я прошу поддержки и помощи. Мы семья, а в семье все друг о друге заботятся.
– Да что ты говоришь, мам? И как, последние двенадцать лет ты обо мне заботилась? Расскажи-ка? Звонишь раз в полгода, чтобы я подговорила отца тебе денег дать. Это забота?
– Валерия, перестань так разговаривать
– Я Лера, мама! Просто Лера, сколько я уже могу это повторять. И да, в семье все должны помогать друг другу, только моя семья – это папа и Витя, ну уж никак не ты. Так что устройся уже на работу. Все, мам, пока, я учиться пошла, – Повесив трубку, я больше не могла контролировать злость.
Обида, гнев, ярость – все эти чувства смешались в один большой ком боли, который сдавливал грудь. Я вышла из машины и сделала глубокий вдох – свежий воздух меня всегда успокаивал. А в городе, как ни странно, было довольно свежо, без намека на привычный шлейф от выбросов промышленных заводов. Я взглянула на часы – ровно через минуту начнутся занятия, а преподаватель та еще стерва. Ее дико раздражают опоздания. Я буквально бегом помчалась в аудиторию.
– Извините за опоздание, можно войти? – спросила я у преподавателя. Это была уже немолодая женщина лет пятидесяти. Внешний вид преподши добавлял много лет ее возрасту: яркие непонятные принты в одежде смотрелись просто ужасно, как будто она вышла из дома за хлебом в нулевые и случайно зашла в университетскую аудиторию. Очки с толстыми стеклами увеличивали глаза так сильно, что сдержать смех было практически невозможно. И заканчивали образ странные ботинки со сплошной платформой, чуть поднимающей пятку – даже не знаю, где она их откопала. Их место в музее или на мусорке.
– Нет, зайдешь в перерыве, – ответила она мне спокойным тоном.
– Я просто пройду и сяду, я на две минуты опоздала всего, – Все студенты пялились на меня, а я была на грани того, чтобы не заплакать.
– Но опоздала. Значит, зайдешь в перерыве, – сказала она и продолжила читать лекцию.
Я развернулась и вышла вон. Мама разозлила, теперь преподаватель – день сегодня явно неудачный.
Я шла по коридору института, когда меня окликнули:
– Лер! – по коридору бежал Женя.
– Чего тебе? – спросила я, продолжая идти.
– Я решил составить тебе компанию, пошли в кафе поедим? Я не завтракал, – он был таким приторно-милым, что мое раздражение только возросло. Я резко повернулась:
– Что тебе от меня надо? Я ясно дала понять, что ты мне неинтересен, я не хочу с тобой никуда ходить. Подвез, спасибо, на этом все, – После того как я все это сказала, на душе стало еще хуже. И зачем я так? Понятия не имею. Мамин звонок просто выбил меня из колеи.
– Я не имел ввиду ничего такого. Успокойся. Просто хотел посидеть в кафе как друзья. Не хочешь, не надо. Только без истерик, пожалуйста, избавь меня от этого, – сказал Женя и прошел мимо.
Мне стало так паршиво на душе. Слезы наполнили глаза, и я просто не смогла их сдержать. Единственное, что я смогла выдавить из себя:
– Не уходи… – Женька
– Ну ты чего? – Подошел он совсем близко и обнял меня. Я положила голову ему на грудь, а он так нежно и крепко прижал к себе. – Эй, Валерия Михайловская, ты чего раскисла? Где та боевая девушка, которая разговаривает, как мужик?
– Она устала быть сильной и прятать свои эмоции, – говорила я и продолжала прижиматься к его груди, рыдая, как ребенок. В какой-то момент я почувствовала спокойствие. Его крепкие руки сжимали меня так, что я ощущала себя в полной безопасности. Меня никто не обидит, потому что у меня есть защитник. Не знаю, сколько мы простояли в обнимку посреди коридора, но когда мне полегчало, Женя сказал:
– Пошли? – Взяв меня за руку, он кивнул в сторону лифта.
– Куда?
– Расслабься. Просто доверься мне, идем.
Мы спустились на первый этаж и вышли из института. Когда шли на парковку, к машине Жени, он все так же крепко держал меня за руку. Отпустил, только когда открыл мне дверь и я послушно села в авто.
– Ты скажешь, куда мы едем? – Сгорала я от любопытства.
– А ты можешь не контролировать все на свете? Просто успокойся и наслаждайся видами города.
– Не люблю этот город.
– Почему?
– Потому что! Он серый и хмурый. Большой, но везде встречаешь знакомых. Пробки. Да все не нравится.
– Странная ты. Живешь на всем готовом, без обид. В одном из самых больших городов страны. Тут столько возможностей, перспектив. Живи и радуйся, а ты ревешь вон без причины, или причина есть?
Я молчала и смотрела в окно. Мне хотелось выговориться, и Женя к этому располагал. Сложилось впечатление, что он чуткий, может выслушать, поддержать и позволит выплакаться на своей груди.
– Причина есть. Моя мама.
– А что с ней?
– Нет, в плане здоровья все в порядке. Просто каждый ее звонок – это… А-а-а… Стресс для меня. Ладно, так и быть, расскажу.
В общем, мы жили хорошо, образцово-показательная семья. Но однажды все рухнуло. Папа с мамой начали постоянно ругаться. Крики, ссоры. И мама просто собрала вещи и улетела жить за границу. Мне было восемь, брату двенадцать. Не знаю, вставал ли вопрос, с кем будем жить мы, думаю, нет. Мама бы не взяла такую ответственность, она даже за себя ее нести не может. До сих пор просит у отца деньги, и он дает. Содержит ее полностью. А последнее время начала просить через меня, но я больше ей не буду помогать в этом. Она звонит раз в полгода, и всегда одна и та же просьба. Никогда не спрашивает, как я? Как учеба? Работа? Ее волнуют только деньги. Не уверена, что их брак вообще был по любви. Да и нас она родила так, чтобы были. Другого оправдания ее поступкам я не вижу. Как ни странно, про дни рождения она помнит. Звонит, поздравляет, говоря очередную чушь: «Жениха тебе, доченька, богатого и щедрого» – ее волнует только материальное. Подарки, правда, с открытками не шлет. Витька уже лет пять как заблокировал ее везде, где можно. А вот я пока не решилась.