Поиск-92: Приключения. Фантастика
Шрифт:
Двое сотрудников закончили наладку установки и доложили Павлу Петровичу о готовности.
— Все готово, — сказал он в мегафон, — прошу всех отойти за ограждение.
Через несколько минут по радиорупору начали передавать сигналы точного времени. Шестой сигнал был заглушён громким звуком, как при выстреле артиллерийского орудия, и все увидели возникший посреди белого поля блестящий стальной шар диаметром метра два.
— Прошу подойти, — пригласил Павел Петрович.
Члены комиссии приблизились к шару. На нем была выгравирована надпись, которую Трофимов с гордостью
«Остров Ньеса — Москва 21.02.198… 21–00».
— Похлопаем, товарищи, нашим славным ученым, — произнес председатель комиссии..
Раздались аплодисменты.
— Слава КПСС! — выкшжнул Межуев, он явно чувствовал себя на высоте. Очевидно, тогда у него и созрела окончательно та самая мысль, которая… Но расскажем все по порядку.
— А теперь, — слово взял маршал, командующий испытаниями, — прошу всех в банкетный зал. Наша Армия может доставлять на место не только железные шарики, но и кое-что повкуснее!
Присутствующие, оживленно переговариваясь, направились к зданию, стоящему у въезда на полигон.
Разумеется, приглашение не относилось к тем двоим, что налаживали приемную установку.
— Да, эта публика себя не обидит, — проговорил зло один из них, перейдя на нэмский язык, хотя их никто уже не мог слышать. — А тут вкалывай на ветру и морозе.
— Ты знаешь, мне пришла идея, — откликнулся его товарищ. — Наша система ведь работает на передачу через гиперпространство не только вещества, но и информации. Настроимся на банкетный зал. Любопытно же…
— Это мысль, не жалко и померзнуть.
Они поколдовали над установкой, и скоро перед ними возникло небольшое голографическое изображение зала приемов N-ского полигона.
— Смотри, какая закусь! — поразился первый. — А моя жена до сих пор не знает, что есть что-то повкуснее сайры в масле.
Банкетный стол, и правда, поражал взгляд. По краям стояли блюда с зажаренными гусями, у которых искусным образом были вставлены назад перья, так что птицы казались живыми. В центре высился огромный шоколадный торт в виде мавзолея Ленина. Коньяки «Мартель», «Финьшампань», «Наполеон», легкое «Шато-Марго», ликер «Бенедиктин», бутылки «Вдовы Клико» в сосудах со льдом из старинного серебра, икра черная, икра красная, седло горной антилопы, крабы, устрицы — у промерзших наладчиков захватило дух.
За столом слово взял Павел Петрович.
— Вы видите, каких результатов можно дооиться под руководством партии. Кем были эти нэмы — жалким племенем рыболовов и собирателей. А теперь, когда мы сумели их привлечь к великим научным свершениям, в чем огромная личная заслуга Генерального Секретаря и его соратников, включая академика X., мы добились колоссального прорыва в деле укрепления обороноспособности. Теперь перед нами стоит задача добиться превосходства всего советского народного хозяйства. И заверяю вас: под руководством партии и лично Генерального секретаря весь нэмский народ вместе с великим русским народом и другими народами СССР приложит все усилия для построения коммунистического общества.
Тут наладчики обратили внимание на Межуева, что-то шепчущего сидевшим рядом министру-куратору Проекта и генералу КГБ. Тем,
— Проследим за этим скотиной Кузьмой, — предложил первый наладчик.
— Давай, — кивнул его напарник.
Тем временем Межуев с министром и генералом КГБ вышли в соседнюю комнату.
— Ну, слушаем вас, — сказал генерал.
— Мне грустно видеть, как все тут развесили уши, слушая Трофимова, и рады результату, как малые дети, получившие подарок от мамочки. — Межуев уже пропустил несколько рюмочек и поэтому вел себя даже несколько нагловато. Собеседники его почувствовали, однако, что он скажет сейчас что-то важное, и поэтому не стали обращать внимания на такой тон.
— Этот дурак Трофимов запряг дикарей в работу, — продолжал Межуев, — а они совершенно неконтролируемы. Вот товарищ генерал лучше это знает по отчетам своих подчиненных… Нэмский язык никто из нас понять не может, а они ведут все разговоры на нем. Что делается на самом деле в институте, никто не ведает. Можете походить по лабораториям в любое время — услышите, как эти первобытные орут Галича и Высоцкого под гитару. Диссидентские песни, между прочим…
— Но что-то же они сделали, — вступился министр.
— Разумеется, и проблема доставки оружия решена, но что еще создано помимо этого, — министр слегка покраснел при этих словах, вспомнив «свою» работу по парамагнитному резонансу, — никто из нас не знает и не узнает.
— Но там же работают и наши научные сотрудники, — сказал генерал КГБ. — Хотя бы те парни, что налаживали установку.
— Да, они — единственные, кто помимо нэмских питекантропов разбирается в системе доставки оружия, — но кто они такие сами? — Межуев на секунду замолчал, словно требуя от собеседников ответа. — Вы когда-нибудь видели научных сотрудников оборонного института с серьгами в ушах? Самое подозрительное, что эти скоты женились на мартышках и как-то выучили ихний тарабарский язык, который даже сам Федор Федорович Барсуков не может разобрать…
— Но, в конечном счете, нельзя же запретить молодым людям жениться, вставлять серьги в уши и даже говорить на чужом языке.
— Слушайте же! — Кузьма Егорович совсем вошел в раж и стал говорить с высокопоставленным руководством, как со школьниками. — Если эти нэмы захотят нас уничтожить, это будет тут же сделано. Тот шарик в тридцать тонн, что был доставлен сюда час назад, так же легко может быть сброшен на наши головы с ядерной начинкой.
Высокие чины, казалось, призадумались.
— Ну и что вы предлагаете? — спросил наконец министр.
— Была бы моя воля, я бы тут же всех нэмов поставил к стенке, прежде чем они что-нибудь натворят. Но раз уж все мы помешались на сверхоружии — эту работу надо срочно заканчивать. Как можно скорее изготовить всю техдокументацию — чтобы было понятно самому тупому нашему мужику, — освоить серийное производство гиперустановок, а потом… — Межуев взмахнул кулаком.
— Ладно, Кузьма Егорович, — сказал генерал КГБ, — мы сообщим о ваших соображениях руководству.