Поиск. Начало. Китеж
Шрифт:
За четыре месяца фундамент раскопали, обследовали. И, не найдя ничего, что свидетельствовало бы о принадлежности к легенде, обязали незадачливого бизнесмена прекратить любую застройку на собственном же участке, оставив того, как водится, и без земли, и без рекламы.
Но кое-что всё же случилось. Изначально Бехтерев вместе со своим коллегой Шмелёвым, выросшим впоследствии аж до целого замминистра культуры, тщательно изучив множество летописей, нигде не нашли упоминания о древнем русском городе Китеж, после чего записали его существование в небылицы. А старообрядческую летопись восемнадцатого века, откуда, собственно и взялась легенда о городе, ушедшем под воду от
И так бы легенда и оставалась в их головах легендой, не найди они под фундаментом той самой церкви целый ворох берестяных грамот. Слипшийся ком Бехтерев забрал к себе в университет. И в процессе наткнулся на документ, скажем так, прямо гласивший – Китеж существует.
Нет, прямого указания – пройди, дескать, за реку такую-то от восхода и до во-о-он того камня, а оттуда посмотри на двуглавую гору, и будет тебе счастье, не было. Зато, согласно написанному, тайну существования Града отправили на западные границы нашей, тогда ещё не такой необъятной, родины – в Новгородские земли. Куда, кстати, в гости регулярно катался Владимирский князь Юрий Всеволодович. Отправили, и даже конкретно указали – в некую святую обитель на озере Кудеверь.
Провозившись почти полгода с реконструкцией документов и их переводом, Бехтерев снова связался со Шмелёвым, изложив тому местонахождение следующего объекта археологической экспедиции. Шмелёв же, на тот момент трудившийся на истфаке МГУ и жаждущий славы, сумел выбить финансирование и людей. Ещё через год стартовала экспедиция в Псковскую область.
Весь тёплый сезон, с конца апреля и до начала октября толпа археологов шумела и прощупывала каждый квадратный метр вокруг озера. Поскольку нигде более в летописях о существовании в этих местах обители никогда не упоминалось, зона поисков была слишком обширна даже для их экспедиции.
Им повезло уже в самом конце сезона, наткнулись на остатки фундаментов нескольких церквей. Раскопки тогда законсервировали на год и возобновили следующим летом.
Увы, обнаруженные развалины оказались единственной их большой удачей. Найдя попутно всякую бытовую утварь, они раскопали несколько каменных пластин с выбитыми надписями, дальнейший перевод которых показал, что это была местная летопись, которую вёл некий преподобный Ефрем. В летописи ни слова не говорилось о гостях из Владимирского княжества, зато много было написано про некий Путь к вечному благу, ожидающему всякого жаждущего и страждущего, особенно чистого в помыслах.
Экспедиция обследовала чуть ли не по кирпичику каждый уголок, пройдясь везде самым разнообразным оборудованием – Шмелёв не шутил, когда заявил, что для него это вопрос всей жизни. Обнаружили ещё несколько пластин, и целых, и разбитых, в разных концах обители. Но нигде не нашли ни одного упоминания о Китеже.
Пластины впоследствии Бехтерев увёз с собой в Москву, где в лабораториях университета провёл реконструкцию и анализ, показавшие, что у истории точно должно быть продолжение.
Однако продолжения не последовало – третий год раскопок Шмелёву завернули.
Александр Витальевич помнил, в каком бешенстве пребывал его друг – Шмелёв готов был крушить всё, что попадалось под руку, довёл до нервного срыва нескольких преподавателей и уволил с кафедры какого-то бедолагу, посмевшего что-то сказать по поводу неуравновешенности руководителя у того за спиной. Но нет худа без добра, и Бехтерев получил место на истфаке МГУ. Впрочем, к определению местонахождения Китежа это никоим образом никого из них не приблизило.
А дальше, промотивированный в том числе
Бехтерев в это время довольствовался своей должностью на истфаке. Не то чтобы карьера его стояла на месте, но и росла не так стремительно, как у друга. Александр Витальевич вполне мог себе позволить воспользоваться протекцией Шмелёва, однако сказывались характер и возраст – ну не был он отчаянным карьеристом, предпочитая всему именно науку. Тем не менее, должность декана он получил, и такое положение вещей его более чем устраивало.
Так прошли эти девять лет с момента экспедиции на Светлояр. А сейчас перед глазами профессора было изображение каменной пластины, точь-в-точь напоминающее те камни, что они нашли на озере Кудеверь. Сомнений быть не могло – надписи делала одна и та же рука, Бехтерев помнил чуть ли не каждую царапину на обнаруженных артефактах.
– Женя? – Бехтерев дозвонился до Шмелёва. – Женя, нам с тобой надо увидеться. Обязательно. Да, срочно. Помнишь нашу экспедицию по Китежу? Я тебе должен показать кое-что.
Профессор некоторое время молчал, не перебивая друга.
– А раньше никак? Ты же горел этой идеей. Да. Да, теперь я уверен, теперь нам есть куда двигаться. И ты будешь уверен.
Судя по всему, услышанное не слишком обрадовало профессора, однако он не терял надежды.
– Ну хорошо, давай в среду. Да, в любое... Нет, подожди. Давай с обеда, я утром в больнице буду. Виноградова. Нет, не переживай, возраст просто. Ну и договорились, спасибо! Супруге привет, до среды!
Закончив звонок, профессор дотянулся до принтера, выдернул чистый лист бумаги и принялся что-то быстро писать, время от времени бросая взгляд на экран компьютера.
Вспоминая те две экспедиции в псковские дебри, Бехтерев невольно поморщился. Слишком многое тогда шло не так, не по плану, как будто сама судьба была против. Неурядицы сопровождали чуть ли не каждый день их исследований.
Всё началось с одного из рабочих. Буквально в первый же день один из неофициально нанятых гостей из не такой уж далёкой южной страны оступился в лесу, сломав металлоискатель. И ладно бы просто сломал, но при этом он умудрился разрезать себе ногу, задев одну из крупных вен. Бедолага истёк бы кровью, распори он артерию, но тогда всё, к счастью, обошлось – рабочему оказали первую помощь и немедленно отправили к ближайшему врачу, а дальнейшая его судьба осталась неизвестной. Впрочем, у экспедиции хватало своих забот.
Затем один из припаркованных фургонов с аппаратурой съехал в озеро, причём водитель уверял, что автомобиль стоял на ручнике. Бехтерев тогда был увлечён изучением окрестностей, ему было не до таких мелочей. К тому же постоянные дожди на протяжении недели слегка мешали выполнять свою работу, да и озверевшие комары, казалось, слетелись к археологам со всей области. Все участники раскопок пребывали в не самом лучшем расположении духа, причём к мероприятию с невиданным скепсисом относились даже научные сотрудники – ну не верил ни один из светлых умов в успешность затеянной авантюры посреди соснового леса.