Поиски
Шрифт:
Гостиница действительно оказалась выше всяких похвал: просторные солнечные комнаты, мягкие кровати, изысканная кухня и симпатичные служанки. Шонсаньери успел перемигнуться с парочкой девушек, пока поднимался по широкой деревянной лестнице в жилые комнаты. Отмывшись после дороги в банях, расположенных в полуподвале, и перекусив, демоны собрались на небольшой совет в покоях Повелителей. Предстояло решить, как быть дальше.
После недолгих споров, они пришли к выводу, что надо нанять небольшой корабль, а, если не получится, то тогда ехать по суше. Поездку в порт отложили на утро, а пока каждый занялся своим делом. Неугомонная молодежь умчалась в город,
Воевать с драконами и ийет оказалось проще, чем придумать, как уговорить Ласайенту вернуться в отчий дом. В конце концов, Андерс решил начистоту поговорить с принцем этим вечером. Как ни странно разговор состоялся, несмотря на отчаянное нежелание одной из сторон общаться, и превзошел все ожидания князя.
Уже в темноте Сантилли и Лас, обшарившие все близлежащие и не очень закоулки, но так и не нашедшие приключений, вернулись в гостиницу, где-то на полдороге потеряв Шона. Они уже хотели идти отмывать пыль городских улиц, когда к ним постучали. Открывший дверь Санти, замешкался, но потом все-таки пропустил князя во внутрь. Вид у того был не сказать, чтобы очень решительный, но непреклонный это точно. Андерс прошел в комнату, взял стул и поставил его напротив Ласайенты, сидящего на диване, но садиться не стал, просто взялся обеими руками за спинку.
— Я знаю, что ты меня ненавидишь, — начал он без предисловий, обращаясь к сыну. Лас медленно откинулся назад и закинул ногу на ногу, с каким-то непонятным пренебрежительным снисхождением глядя на отца. Сантилли за спиной Андерса сделал другу знак «перестань». Принц сжал губы, отвернулся, но ноги расплел. Уже хлеб.
— Я знаю, что поступил необдуманно и жестоко, когда ударил тебя и бросил в башню, — отец говорил, не поднимая глаз, и не видел, как у сына заходили желваки под побледневшей кожей, — Но ты тоже был хорош: зачем же так было поступать? Зачем все это перевоплощение, смена пола? Зачем? — Андерс старался говорить, не давая волю эмоциям, но давняя обида рвалась наружу. Он постарался успокоиться, — Тогда это стало для меня равносильно тому, что ты убил мою девочку.
— Поэтому ты решил наказать меня? — сын повернул к отцу голову и посмотрел на него холодно и насмешливо.
От этого взгляда по спине князя сразу побежали мурашки. Он никогда не думал, что на него когда-нибудь будуттаксмотреть. И кто?! Собственный ребенок! Андерс хотел объяснить то, что он тогда сделал, как-то оправдаться, попросить прощения, но принц плавно встал и, не сводя пронизывающе — пренебрежительного взгляда с отца, мягким шагом обошел его, как хищник обходит свою добычу прежде чем убить ее. Он остановился сбоку и, склонив голову к плечу, мгновение пристально смотрел на профиль отца, потом тихо, но отчетливо сказал:
— Твои охранники были однообразны в выборе позы, — Ласайента не смог сдержать злую усмешку, — в следующий раз, когда будешь кого-то ставить на колени, внеси что-нибудь новенькое, — принц легкомысленно покрутил в воздухе рукой, — Пусть незначительное, все равно. Хотя бьют они вполне профессионально.
Андерс, не сразу понявший, что имеет в виду сын, задохнулся от его откровения. Со смерти детей у него ни разу так не темнело в глазах, как сейчас. Он окаменел, намертво вцепившись в спинку стула. Медленно повернул к Ласайенте белое лицо с широко открытыми слепыми глазами. Губы его что-то попытались сказать, беззвучно приоткрылись
Сын спокойно оторвал его пальцы от стула и, крепко взяв под локоть, вывел за дверь, открытую ошеломленным ашуртом, довел до его покоев и слегка подтолкнул его вовнутрь. Поговорили. Сантилли, ждавший его в дверях, без слов пропустил принца. Ласайента прошел в гардеробную и стал, как ни в чем не бывало, раздеваться.
— Ласти, он ничего не знал! — тихо сказал Санти, — Ты его лицо видел? Ты чуть не убил его!
— И что? — равнодушно спросил принц, — Он ждал, что я расчувствуюсь и прощу его? — йевалли слегка повернул голову к ашурту, перестав расстегивать кафтан.
— Не думал, что ты можешь быть так жесток, — друг осуждающе покачал головой.
— Ну, так иди и поцелуйся с ним, жалельщик! — в запале выкрикнул Лас.
Они стояли друг напротив друга, и Сантилли видел, как в его глазах плещется самое настоящее горе, когда-то скомканное и затолканное в самый отдаленный уголок души, но не забытое, а теперь вырвавшееся на свободу и давящее своей непомерной тяжестью.
— Прости, — он шагнул к Ласайенте, — Прости.
Санти притянул принца к себе, успокаивая, как в давно забытом детстве его самого успокаивал старший брат.
— Мне плевать, что он знал или нет, — Лас прижался к нему, обхватил руками, ища спасения от давнего кошмара, — он старше и мудрее, он не должен был так поступать. Если у меня когда-нибудь будет сын или дочь, я постараюсь понять и принять их выбор каким бы он не был. Можно было сказать про эту женитьбу как-то иначе, а не ставить перед совершенным фактом, как будто я…. Я тогда почувствовал себя вещью, рабом. Меня, как животное просто продали!
Он уже почти шептал, но горячие слова обжигали своим горем. Санти казалось, еще мгновение и он просто сгорит в этом огне. Столько лет мальчишка нес в одиночкутакойгруз, никому не доверяя свой позор и свою боль, а он, друг, стал укорять его. За что? За то, что не смог простить отца? А кто бы смог? Ах, папочка, ты этого не хотел? Прости папочка, что не понял твою мысль? Сколько ему тогда было? В шестнадцать лет не выходят замуж и не женятся, тем более так. Чарти было четыреста, когда он привел в дом свою красавицу. А сам Андерс? Он ведь тоже был уже зрелым мужчиной, когда женился в первый раз. Чего он хотел от шестнадцатилетней девочки? Какого понимания?
Дверь хлопнула. Можно даже не оборачиваться. Отец сейчас устроит разбор полетов. Хоть этот что-то же должен понять! Или у них заключен союз против них?
— Сюда. Оба, — коротко приказал Найири, прошелся по комнате, задумчиво почесывая бровь.
Сантилли выпустил друга и повернулся к отцу. Тот коротко кивнул на диван.
— Я не буду ничего слушать, и не буду ни о чем говорить, — твердо сказал принц, глядя в глаза короля.
— Я не думаю, что ты все сказал, мальчик, — спокойно возразил Найири, — пришло время мужских разговоров. Надеюсь, ты знаешь, что это такое?
— Мне все равно, — возразил Лас и хотел уже отвернуться, но Санти мягко толкнул его к дивану.
— Давай все-таки разберемся, — поддержал он отца.
— В чем? — принц не выдержал и сорвался на крик, — В чем еще здесь разбираться? Кто, сколько раз….
Найири быстро подошел к нему и прижал к груди, заставляя замолчать. Ласайента попытался вырваться, но ашурт крепко держал его. Санти с силой провел по лицу руками. Как же это невыносимо тяжело, видеть все это и не иметь возможности помочь, оградить от страшных воспоминаний и боли! Дьявол!