Пока бьется мое сердце
Шрифт:
— Такую и я бы не отдал своему отцу, — и исчез. Больше я его не видела, и, слава богу. От его любопытных глаз, у меня мурашки побежали по всему телу.
Эдвин постоянно где-то воюет и порой Тадеушу приходится отправляться к нему на подмогу. А я не хочу оставаться одна. Поэтому однажды закатила истерику и Тадеуш, первый раз за все время, воспользовался моим кулоном. Приказав мне замолчать, раздеться, лечь на кровать с раздвинутыми ногами. Он долго ласкал меня, не позволяя достигнуть вершины. Потом велел ждать его в таком положении и оставил меня, изнывающую от желания. Слава богу,
Его синие глаза медленно прошлись по мне. Его руки ласкали, каждый раз, обходя мое лоно. И когда мне стало казаться, что я просто сгорю от своего желания, его губы и язык наградили меня за ожидание. Правда потом я старательно делала вид, что не простила его. И Тадеушу пришлось вымаливать у меня прощение. Зато добился своего, больше не было истерик, когда он уходил.
— Каждый раз, когда я оставляю тебя. Я уже мечтаю вернуться назад, — признался однажды мне принц.
Этот день, я буду помнить всегда!!!
Я занималась своим садом. На моей душе было, так легко и радостно. Своим милым цветам и бабочкам, что кружили вокруг меня, я пела песню. Тадеуш был не на войне, а отбыл по каким-то семейным делам. Скорее всего, я не услышала его, а почувствовала, что он стоит за спиной. С радостью повернулась к нему и замерла. Тадеуш держал в руках, маленький комочек, который тихонько сопел. Молча, стоя. Сдерживая себя и свое горе, которое было скрыто внутри моего сердца, запечатано за семью печатями. Моя боль, не иметь собственных детей.
— Мари, подойди.
Медленно подошла, с волнением и даже страхом взглянула на младенца.
— Это девочка! — вырвалось у меня, едва я взглянула на ауру ребенка.
— Да.
Я смотрела на ее синие глазки, пухлые щечки. Пригладила ее светлые волосики. Позволила малышке крепко ухватить меня за палец. Что-то до боли, щемящее, появилось в моей груди.
— Мари, у девочки погибла вся семья. На их замок напал изгнанный клан.
— Изгнанный клан?
— Да. Это те семьи, кто против моего отца. Сейчас он отправляет воинов, чтобы найти и наказать их.
— Почему они не позвали на помощь?
— Позвали. Но поздно.
— Как выжила девочка?
— Она была со своей кормилицей (человеком). Их переместил в дом друзей, обратившийся вампир.
— А почему, ты принес ее сюда? — мое сердце бьется быстрее, но я стараюсь подавить в себе зарождающее чувство.
— Потому, что у девочки нет больше дома.
— А друзья ее семьи?
— Это мой брат, а он не готов взять на себя такую ответственность.
— А, ты готов?
— Да! Ведь у меня есть, ты. Хочешь подержать ее?
Говорить я не могла и просто кивнула. Тадеуш аккуратно передал мне девочку и слезы, которые так долго сдерживались, хлынули из моих глаз.
— Как ее звать? — спросила, шмыгая носом.
— Владислава.
Я, советница, которая смирилась, никогда не иметь детей. Держала на руках маленькую девочку, которую полюбила сразу, как собственную дочь. Она стала нашей маленькой принцессой. И заботы, которые неожиданно свалились на меня,
Прошло три года…
— Мама! — это маленькая разбойница спряталась от меня в шкафу, а я делаю вид, что не могу ее найти. Владислава заливается громким смехом, когда все-таки найдена. Эту маленькую проказницу любят все. Слуги и воины, все ее балуют. Все позволяют себя кусать и прощают малышке шалости. Она наше маленькое чудо. Наш центр Вселенной, вокруг которого мы все вертимся.
Тадеуша Владислава слушается беспрекословно. Меня же слышит лишь с третьего раза, и то приходится повышать голос. Пару раз пришлось ее обездвижить, когда дочь, так разошлась, что кидалась на всех людей и пробовала свои молочные клыки. Наказание немного привело ее в чувство. Теперь, если она кого-нибудь кусает, то только для того, чтобы привлечь к себе внимание. Тихонько куснет и смотрит на тебя, хитрющими, синими глазами. Или улыбается шаловливой улыбкой, что просто невозможно на нее злиться или ругаться.
Сегодня я должна буду впервые оставить свою дочь, и мое сердце уже сжимается от тоски. Рядом с нами появляется Тадеуш. Обнимает нас. Владислава легонько кусает принца. Он берет ее на руки и подкидывает несколько раз вверх, а она заливается громким смехом. Тадеуш рычит на нее, а малышка рычит на него в ответ.
— Я так не хочу оставлять вас, — вздыхаю я. Тадеуш обнимает меня.
— Для меня ожидание будет вечностью.
Владислава вклинивается между нами и возмущенно кряхтит, когда не получается. Дочка пытается обратить на себя внимание. А мы слишком поглощены друг другом. Мне немного страшно покидать их и в тоже время я мечтаю стать свободной, чтобы путешествовать и показать мир Владиславе.
Всю ночь Тадеуш посвятил мне. Он ласкал меня. Брал то нежно, то грубо. Когда принц целовал мое лицо и убирал мои мокрые волосы со лба. Меня переполняло, такое сильное чувство, о котором мне необходимо было ему рассказать.
— Я люблю тебя! — призналась я. — Я люблю тебя, — шептала, пока он крепко прижал меня к себе.
— Я люблю тебя, — хрипло сказал он мне, а потом, глядя мне в глаза, медленно заполнил меня. Движения мягкие и медленные, сводящие своей неторопливостью, от которых я приподнимаю свои бедра выше. — Я так ждала, когда ты мне скажешь о своей любви. Не выдержала и призналась первой.
— Я думал, ты знаешь.
— Я знаю, но мне необходимо было твое признание.
Тадеуш улыбается.
— Вампиры не признаются в любви. Они показывают ее своей защитой и преданностью.
— Тогда, ты первый вампир, который признался?
— Первый и единственный, — он смеется.
— Мой! Мой личный вампир.
Втроем мы идем в храм советниц. Здесь теперь чисто. Слуги каждый день наводят порядок. Мрамор и золотая лестница блестят. Переливаются на солнце, что освещает храм сквозь стеклянный потолок. Тадеуш протягивает мне мой кулон. Тик- так, тикают часы. Еще минута и я покину свой новый дом.