Пока без названия
Шрифт:
– - Все в порядке. Я сам беру эти смены, мне нужно платить по счетам.
– - Хватит!
– крикнул мужчина - Митчелл, ты можешь серьезно пострадать работая здесь. И они - пальцем он показал в стену, по направлению кабинета начальника - должны оплачивать твое лечение.
Митчелл не отличался храбростью или инициативностью, он не отличался даже внешностью. Он был... обычным. Небольшого роста, чуть смуглый, темные, вечно немытые волосы.
– - Все в порядке,
– повторил он, стараясь поскорее прекратить этот разговор.
– - Какой же ты трус!
– разочарованно выпалил мужчина и выбежал, громко хлопнув дверью.
Оставшись наедине с собой и своим нахлестывающим, словно волны в бурю, стыдом перемешанным с чувством вины, Митчелл выдохнул. Протерев рукавом вспотевший лоб, он рухнул на старую деревянную скамейку в раздевалке. Все его тело: ноги, поясница, спина, руки пульсировало от переутомления. Каждый удар сердца ощущался как предсмертный набат.
Только что он закончил смену в 14 часов. Конечно, руководство давно не оплачивало сверхурочные по увеличенному тарифу, но большие смены позволяли хоть как-то держаться на плаву. Глубоко вдохнув, он снова закашлялся. Этот кашель не покидал его последние пару недель. Коллеги говорят - это от краски, если долго работать в одной и той же маске, можно заболеть чем-нибудь серьезным.
Быстро приняв душ, накинув свою заношенную, потертую одежду он выскочил в коридор. Новости о забастовке рабочих с одной стороны радовали его, но с другой стороны он очень боялся потерять эту работу. Рутина, платят неплохо, после оплаты счетов у него даже оставалось немного денег на себя. Этот страх подступал все выше и выше с каждым шагом. Проходя мимо дверей он услышал часть разговора.
– - Все материалы уже готовы, мы идем жаловаться в надзор, они выкатят тебе кругленькую сумму.
– - Какие еще материалы?
– засмеялся Курт Бекман, тучный мужчина, руководитель цеха.
– Вы у меня все завтра на улице милостыню собирать пойдете. Кому вы там нужны?
– - Посмотрим, мой кузен видел дела против компаний и покрупнее вашей. К черту, я готов рискнуть этой самой дерьмовой в мире работой, если у меня будет шанс засудить это место.
Когда мужчина проходил мимо приоткрытой двери, к горлу подступил предательский приступ. Митчел закашлялся.
– - А вот и он! Митчелл!
– Картер подбежал к двери и открыл её чуть ли не пинком.
– Митч! Вот ты где.
– - Послушайте сюда, идиоты.
– теперь он обращался к стоявшим в дверном проходе - Всем на вас наплевать. Никто не придет сюда, не будет разнюхивать, по документам вы работаете по шесть часов. Остальное - ваши жалкие нападки на уважаемую компанию.
– Его круглое, толстое лицо колыхалось словно желе, если его ткнуть пальцем - У вас нет ничего. А теперь валите!
– заорал он на весь коридор, выталкивая Картера.
– - Но я тут не...
– начал оправдываться Митчелл, но не
– - Посмотрим что будет, когда люди увидят как он кашляет.
– взяв напарника за плечо, пытаясь взбодрить, процедил Картер.
– - Не посмотрим, вы оба уволены. Сдайте одежду и валите отсюда!
– - Но я не участвовал в этом.
– неуверенным, тихим голосом возмутился Митч.
– - Пошел отсюда, придурок!
– хлопнув дверью перед лицами своих бывших подчиненных, крикнул Курт.
– - Жирный увалень!
– крикнул черный мужчина, сжав руки в кулаки.
– Ну ничего, Митч, мы ему покажем, мои знакомые в надзоре...
– - Не надо.
– оборвал его речь Митчелл.
– - Ты не понял, мы засудим их, денег тебе хватит на безбедную старость!
– - Брось. Ты же знаешь, ничего не выйдет. Эти люди, Картер, ... Им плевать на людей, их беспокоят только деньги.
– - Будто тебя нет!
– обиженно крикнул Картер.
– Или ты работаешь за спасибо?
Митчелл глубоко вздохнул и поплелся к выходу.
– - Забудь, я не в деле.
– - Ты не можешь так это оставить!
– - Ты уже помог мне один раз, и меня уволили.
– обернулся он, стоя у двери на улицу - Мне больше не нужна твоя помощь.
Картер молча смотрел на то как его коллега раздраженно хватается за дверную ручку и скрывается на залитой солнцем улице.
Весенние вечера здесь - лучшее для прогулки время. Нагретая за весь день земля только-только начинает остывать, солнце сбавляет обороты и настает тот долгожданный момент легкой прохлады.
Митчелл неспешно шагал по теплому асфальту, едва поднимая ноги. Распустившиеся цветы, высаженные на газоне вдоль бульвара ведущего домой когда-то радовали его и оставляли в душе что-то приятное. Сейчас же его взгляд грустно падал куда-то под ноги.
Квартира, которую снимал Митчелл, как и полагается обычному трудяге, была лишена всякого рода роскоши или, точнее, излишних удобств: одна комната, она же кухня, небольшая ванна и крошечный балкон. На небольшом столике в прихожой стоял старый, грязно-серый, покрывшийся слоем пыли телефон.
Бросив куртку на столик, Митчелл лег на кровать. Первые несколько минут его мысли витали где-то в далеке, но потом они, одна за другой, лавиной обрушились на него. Из глаз медленно покатились слезы. Его руки затряслись в бессильной злобе, схватив первое что попало под руку - старый механический будильник - Митчелл швырнул его в стену. Оглушительный звон и треск, видимо, услышал не он один.
В дверь постучали. С силой дернув ручку, седой мужчина влетел в комнату.